Как сегодняшних пацанов в электричке. В темных закоулках парка я ощущал себя этаким благородным мстителем Зорро или, говоря грубо, тем самым болтом с резьбой, на который рано или поздно напарывается всякая хитрая задница.
Расставшись с Бинем и обретя нового тренера — китайца Вана, я больше не выходил на улицу драться. Случались всякие пустяки по дороге вечером домой, но пустяки, и пустяки совершенно случайные. Я целиком и полностью прописался в спортзалах и спарринговал с такими же, как и сам, долбанутьми на Востоке «мастерами». В спортивных залах тоже случались нешуточные поединки. Особенно когда принцип пер на принцип. Я уже вспоминал свой «махач» с четырьмя каратистами. Дурак молодой, я взбеленился, когда пришел в свой родной зал на очередную тренировку, а там занимается секция карате. Выживать друг друга из залов в те времена было обычной практикой. Самозванцев от единоборств, наживавшихся на ажиотажном интересе трудящихся к боевым искусствам, было величайшее множество. С самозванцами боролись примитивно просто — вызывали на поединок и били морду на глазах у учеников. В моем случае каратисты отнюдь не были самозванцами, просто им удалось «перекупить зал», предложить директору школы, хозяину спортзала, большую сумму, чем тот получал с меня, за что я очень на конкурентов обиделся, и мы славно «поработали»...
Между прочим, с теми каратеками я где-то через год снова встретился, и мы лихо отметили нашу встречу в пивняке. Мы всегда с единоборцами-единомышленниками если и вышибали друг дружке зубы, то по взаимному согласию. И я вышибал, и мне вышибали, пока я, следуя прощальным советам Биня, вырабатывал индивидуальную манеру боя методом проб и ошибок, спарринговал на каждой тренировке с кем ни попадя. Как-то я прикинул, сколько тренировочных боев на моем счету, получилась громадная цифра со многими нулями. До сих пор цифра эта нет-нет да и напомнит о себе ноющей болью в травмированной много-много лет назад коленке или еще каким мелким дискомфортом опорно-двигательного аппарата.
А когда я сам тренировал, так, можно сказать, кипятком под себя писал, чтоб, не дай бог, кто-нибудь у меня на тренировке сделал себе бо-бо. Пресловутую справку о здоровье, «форму 9», требовал со своих учеников прежде всего. Не знаю, как сейчас, но по советским законам тренер нес ответственность за ученика-подростка, например, пока тот не вернется с тренировки домой. Мальчик вышел из зала, попал под машину, и привет — тренера сажают за то, что не углядел у ученика несуществующую травму, по вине которой тот перепутал красный светофорный свет с зеленым...
И вообще единоборства всегда были для меня лишь хобби и иногда служили мелким приработком. Серьезным увлечением, но увлечением, не более того. Кто-то собирает марки и крутит на них мелкий бизнес, кто-то фанатеет на моделях автомобильчиков, а я «переболел» боевыми искусствами, и я всегда знал, что рано или поздно «болезнь» закончится и забудется, как детская ветрянка или удаленные в семилетнем возрасте гланды. Я мечтал о большом кино. Стоит ли говорить, что усложнять себе жизнь какими-то аферами, связанными с единоборствами, или крутым криминалом, или еще чем, я бы ни за что не стал. Генерал-филателист может застрелиться, получив отставку, но максимум напьется с горя, потеряв альбом с любимыми марками. Хобби есть хобби...
Хотя иногда случается и такое — стародавнее хобби вдруг дает о себе знать, как старая рана, как рецидив хронического заболевания.
Когда ж это случилось?.. Кажется, году в девяносто третьем или чуть раньше. А может, и чуть позже, неважно. Короче, где-то в первой половине девяностых я совершенно случайно столкнулся на улице с Колькой Малышевым, чувачком знакомым по давнишнему увлечению пресловутыми единоборствами. Оказалось, что, в отличие от меня, Малышев отнюдь не завязал с экзотическим бизнесом на единоборствах, напротив — завяз в ушу по уши. Малышев чуть ли не силком потащил меня в клуб «Дао», где служил инструктором, и затащил-таки в средней паршивости полуподвальный спортзал. Там как раз заканчивалась тренировка по «рукопашному бою», вел которую некто Семен Андреевич Ступин — невзрачный среднестатистический мужичонка с маловыразительной техникой. Глянул я на мужичка-тренера, и взыграло ретивое! И я, придурок, скинул полусапожки из натурального крокодила, закатал эксклюзивную джинсуру до колена, обнажил ухоженный торс и спросил у тренера Семена: «Можно с вами размяться немного?» Ступин, усмехнувшись, кивнул: «О'кей, давай пободаемся».
Навалял мне, молодому-красивому, невзрачный Семен Андреевич с легкостью необычайной, играючи. И так мне вдруг стало обидно за бесцельно, как оказалось, прожитые на разнообразных татами годы, что я едва ли не в ножки Мастеру бухнулся и стал буквально умолять Семена Андреевича дать мне, сирому, пару индивидуальных уроков мастерства. За энную сумму бакинских, разумеется.
Ступин начал было отнекиваться, но мне на выручку поспешил Малышев, сказал: «Сень, слышь, Стасик, конечно, пижон, каких мало, и выпендрежник по жизни, однако парень, в глубине души, хороший, отвечаю».
В «пару уроков» мы не уложились. В общей сложности я тренировался под руководством Ступина порядка двух месяцев. Приходил к окончанию его штатных тренировок в клубе «Дао», оставался с Мастером один на один и в течение часа, за свои же кровные, терпел жуткие унижения, ощутимую боль, едкие насмешки. Час издевательств стоил мне, мазохисту, аж пятьдесят «зеленых». Периодически, ясное дело, меня основательно душила жаба, но ведь и бывшие филателисты, случается, ни с того ни с сего, последнее отдают за выцветший бумажный квадратик с зубчиками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131