– Они крупнее обычных. Нам говорили о них наши Верховные Волшебники. В глубинах моря они могут достигать размера кита или даже подводной лодки.
– От них-то и собирался я вас остеречь, – сказал Бледный. – Мои сородичи нередко страдают от этих коварных жителей Дна. Однако акула, не умеющая сама защитить себя, не имеет права на покровительство Властелина. Знаю, вы, теплокровные, защищаетесь сообща. И все же я предостерегаю вас в благодарность за ту любезность, которую вы оказали моим сородичам в тот раз.
– Спасибо, – ответила Ш'риии и, не останавливая свой ровный ход, чуть наклонилась всем телом.
– Странно, – вслух размышлял Бледный, – очень странно, что в Море осталось так мало Волшебников Высокого Уровня, что приходится приводить сюда людей.
– Это не странно, а страшно, Бледный, – ответила Ш'риии. – Советники и Верховные Волшебники в последнее время погибали чуть ли не чаще, чем съедобные моллюски на Мелководье.
– Будто кто-то не хочет допустить, чтобы Песня прозвучала, – согласился Властелин, и голос его вдруг стал тише и слабее. – Я вспоминаю о Песне, что текла… да, точно, сто тридцать тысяч лун тому назад. Тогда Дно содрогалось, как и теперь, а Одинокая Сила проиграла Битву Деревьев. Волшебники опускались вниз через Ворота Моря, и один из них был смертельно ранен и погребен под обвалом камней. А когда они все-таки начали Песню, то сначала Убивающий, а потом и сам Синий Кит в самый важный момент захлебнулись собственными заклинаниями. А ты ведь знаешь, Ш'риии: когда Песня дробится между поющими и каждый стремится петь на свой лад…
Эд'Ахррумрашш умолк. И все четверо продолжали плыть некоторое время в молчании.
– Эд… Эд…ах…ррум… – Нита смешалась, не в состоянии выговорить длинное и такое трудное для кита-горбача имя, в котором звучит скрежет зубов. – Послушай, можно я буду звать тебя просто Эд'рум?..
Холодный, пустой взгляд обратился на нее.
– Ну, я хочу сказать, – пролепетала Нита, – что уж коли мы собираемся петь вместе, то, может, стоит быть друг с другом попроще…
– Как ты произнесла? Эд'рум? Этот обрывок имени годится разве что для коротенькой кильки, – сухо откликнулся Властелин. – Кличка для малька, а не для меня. Властелина. – Он испустил короткий, сухой смешок. – Ладно. Тогда ты Килька, а я Эд'рум. – И он снова хмыкнул.
Нита еще никогда не слышала, чтобы смех звучал так устрашающе.
– Отлично, – сказала она, стараясь быть спокойной. – Итак, Эд'рум, что же произошло потом? Ну, в той Песне, когда все пошло не так, как надо, и кто-то из поющих пострадал?
– Поющие были внутри круга-заклинания и надежно защищены… Сломать круг невозможно… если, конечно, Песня не расстроится или не умолкнет один из поющих. Песня требует полной отдачи. Стоит одному ослабить усилия, и Одинокая Сила, которую пытаются окружить заклинанием, высвобождается. А в результате дно Моря на сотни миль вокруг бывает неузнаваемо разворочено и разрушено. Оживают вулканы, бушуют землетрясения… Тогда, сто тридцать тысяч лун тому назад, здесь была суша, большой остров в самом центре вод. Вы знаете, должны знать об этой стране, потому что именем ее назван людьми океан. Тот остров утонул. На нем были люди. Они исчезли вместе с погрузившимся под воду островом. Зато, – вдруг снова издал он жутковатый смешок, – моим сородичам досталось много еды. Все, находящиеся под моим владычеством, процветали…
– Сто тридцать тысяч лун назад… – выдохнул Кит. – Это десять тысяч лет!
– Атлантида! – догадалась Пита.
– Аф-фа-лон, – подтвердила Ш'риии, называя страну на своем китовом языке. – Там были Верховные Волшебники и Советники, – печально добавила она. – Очень много. Но, даже объединив свои усилия, они не смогли остановить того, что произошло. Землетрясения начались одновременно с потоплением Аффалон. Они были такими ужасными, что разорвали крепкую Сушу-под-Морем, которую двуногие, кажется, называют Земной Корой. Аффалон рассыпалась на кусочки и ушла прямо в пылающую Бездну Земли. Она исчезла. Но ваша Суша поколебалась. Плоскости континентов с тех пор медленно перемещались, словно бы пытаясь укрыть подводную могилу острова. Но и после гибели Аффалон беды не кончились. Еще много лет воздух был плотным и серым от пепла, выброшенного вулканами. Наступили холода, и все живое на земле вымерло, потому что не хватало еды. Прошли тысячи лун, прежде чем все стало вновь оживать. Вот почему сегодня так нужна Песня. Помните слова: «Чтобы Море не стало Сушей, чтобы Суша не стала Морем…»
– А кальмары размножаются… – вставил вдруг Бледный, – Ладно. Забудем пока. Я же поплыву сейчас к Северному Разрезу. Чую сладкий запах беды…
«Кто еще из живых существ может услышать запах чужой беды на расстоянии двухсот миль и порадоваться этому?» – с неприязнью подумала Нита.
– Остерегайся, Килька, – сказал Эд'рум. – Только мертвая акула не может услышать ЭТОЙ твоей мысли! Если ты хочешь сблизиться со мной без опаски, опасайся показывать мне свои недружественные чувства. Думай лучше о том, что соединит нас. Не то узнаешь меня настолько близко и так скоро, как и не ожидаешь…
Челюсти акулы работали ровно и грозно. Бледный вдруг снова холодно усмехнулся.
– …Не пугайся. Все течет пока как надо. Увидимся позже… Становится темно и…
– Темно! – Нита и Кит одновременно огляделись вокруг. Вода, поначалу мутно-зеленая, разбеленная облаком света, теперь была почти черной.
– Солнце заходит, – с тоской проговорил Кит. – Вот-вот сядет.
Нита согласно присвистнула.
– Властелин акул, – сказала она, пытаясь скрыть волнение, – нам надо возвращаться, э-эээ, в наши дома, туда, где мы питаемся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79