Я тебя тогда так ненавидел, что должен был тебя побить, вдрызг, навсегда, при всех. Чтоб после того поражения ты сбежал, исчез с глаз моих долой. И тут я узнаю, что ты заболел. Я тогда чуть не разревелся. Я был готов, я знал, что я тебя задавлю, а ты меня обманул.
– Но почему? Я же не ушел, я вышел на ковер, тебе же легче было бы со мной покончить, почему?
– Все равно это была бы не настоящая победа. Это было бы нечестно. А знаешь, как детдомовские поступают с теми, кто делает нечестно?
– Как?
– Бойкот.
Сашка насмешливо улыбнулся. КЗ покачал головой:
– Тебе не понять. У тебя были папа, мама, бабушка, одни друзья в школе, другие во дворе, третьи летом на даче, еще в секции у Петровича. А у меня никого. Знаешь, почему я от армии балдел? Думаешь, у меня не было дедов, дрочева и всякого такого? Просто там я впервые был как все. Не лучшим, не первым и при этом чужим, а такая серенькая мышка в общей массе. А служба – тьфу. Я привык жрать перловку, я же лучше ничего не видел, я привык носить одну одежду, вонять и мыться хозяйственным мылом. – КЗ протянул руку, взял стакан с соком, отхлебнул, поставил и продолжил: – Вот ты спросил, почему я занимаюсь этим, а не жареными змеями, а для меня это воплощение одной моей детской мечты. Ты вырос на бабушкиных пирожках и маминых отбивных, а я на перловке на комбижире. И вот это для меня – лучшая еда, которую я мог себе представить, и я могу жрать ее от пуза. А что касается денег, то да, ты прав, много я с этого не имею, но мне хватает, и, кроме того, здесь не бывает этих раскормленных рож, которые считают, что им все позволено. – КЗ скрипнул зубами, потом усмехнулся: – Да и денег только с одной мало, а у меня уже три, потом будет больше. И как ты думаешь, много ли в России любителей жареных змей? А ко мне пойдут, так что я – перспективный бизнесмен, учти.
– Вот я и говорю, – задумчиво кивнул Сашка, – что по тебе жизни учусь. В каком еще учебнике такое услышишь? Ладно, выкладывай свое дельце.
Когда КЗ закончил, Сашка покачал головой:
– А оно тебе надо? КЗ вздохнул:
– Понимаешь, Сашок, это опять оттуда, из детства. Знаешь, в чем нельзя убедить ни одного детдомовского сосунка? В том, что он брошенный. Ты можешь приводить самые железные аргументы, убеждать и подлизываться – он тебе не поверит, только возненавидит. Потому что он ТОЧНО знает, что где-то там, на просторах родной страны, сквозь вьюги и штормы идет его мама. Она просто еще не дошла, но она обязательно придет, нужно только потерпеть, и она его найдет. И когда я увидел того мужичка, то понял, он из тех, о ком мы тогда мечтали. Тот, кто как раз идет через все эти штормы и вьюги, чтобы найти своего ребенка. Я просто не могу ему не помочь. Это значит предать всех тех сопляков, кто сейчас живет за теми казенными стенами.
Сашка помолчал.
– Ну и хамелеон ты, КЗ. С виду такой себе нормальный новый русский – на четыре Б: баксы, «БМВ», банька, бля… – Сашка слегка осекся и покосился на распаренную повариху, пробегавшую мимо, – в смысле девочки, а копнешь поглубже – настоящий динозавр. Просто так жить не можешь, во всем смысл хочешь отыскать. Чтоб душа спокойной была.
КЗ несколько смущенно хмыкнул:
– Здоровье берегу. Говорят, все болезни от нервов.
– Ладно, задание понял, звякни через недельку.
КЗ проводил Сашку до двери и прошел на кухню. Сява колдовал над котлом. Заметив КЗ, он спросил как бы между прочим:
– Кто это был?
КЗ был слишком взволнован сегодняшней встречей, поэтому не заметил странной настороженности Сявы.
– Так, один хороший человек.
– Все мы хорошие люди, – фыркнул Сява. КЗ сморщился и, вздохнув; произнес:
– Ты не прав, Сява, хороших людей мало, божьих тварей много. И дай нам бог терпения жить с ними рядом.

4

Сашка позвонил сам через пять дней. Они договорились встретиться у Сявы. Вечером, в отдельной комнатухе. Перед тем как ехать к Сяве, КЗ заскочил в свое первое заведение на Текстильщики. Им теперь руководил Сергей Евгеньевич. «Кандидат биологических наук в отставке, убежденный холостяк и кухонный фанат!» – как он сам отрекомендовался при встрече. Сергей Евгеньевич был на месте. Точнее, Сергей Евгеньевич на месте свирепствовал. Он стоял посреди кухни перед всем наличным персоналом, понуро выстроившимся у плиты, а из-за его спины выглядывал какой-то очкарик. Видимо, недовольный клиент. Судя по его испуганной физиономии, он сам был не рад той каше, которую заварил. Сергей Евгеньевич к каждой жалобе клиента подходил как к личному оскорблению, и нередко после скрупулезного разбирательства следовали крутые оргвыводы. КЗ не вмешивался, он уже давно пришел к выводу, что если кто и может вести дела самостоятельно, то это Сергей Евгеньевич. В этой столовке КЗ давно уже появлялся только поесть, так сказать, на халяву замечательной куриной лапши, собственноручно приготовленной «высокомудрым и высокочтимым» заведующим.
– Нуте-с, – несколько сварливо возгласил заведующий, – так какие меры воздействия сочтет необходимым применить достойное собрание к нерадивому работнику?
Народ уже заприметил КЗ и несколько оживился. Поэтому, дабы не смазывать воспитательный эффект, КЗ негромко кашлянул и выступил вперед. Сергей Евгеньевич нахмурился, он терпеть не мог, когда прерывали воспитательный процесс. Но руководство есть руководство. Пришлось закругляться.
– Прошу прощения, Иван Сергеевич, одна минута. – И он повернулся к клиенту: – Мы приносим вам свои извинения, вот, пожалуйста, – Сергей Евгеньевич протянул тому две желтые карточки, – талоны на два бесплатных обеда в нашем заведении, по вашему выбору первое, второе, третье, салат и десерт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21