До Алисы и ее товарок уже рукой подать. И теперь-то ничего не мешает подойти к ней и поговорить…
Поговорить…
По ослепительной синеве скользнул черный силуэт, и на песок упала Алиса. Пробежала, гася скорость. Медные перья сверкают под солнцем, как расплавленное золото, и вся она – бодрая, радостная, веселая. Новорожденный феникс, только что выпорхнувший из колыбельного огня.
– Лешка! Ну наконец-то! Где же ты пропадал столько! Я…
Она осеклась, глядя на Леху.
Леха чуть не пятился от нее. Что угодно отдал бы, лишь бы не нужно было рассказывать ей, что…
Она поняла и без слов. Поникла, стала будто ниже ростом.
– Совсем-совсем ничего нельзя сделать?…
– Нет. Это была не Тхели, я… – Леха сглотнул и замолчал.
– Совсем ничего… – пробормотала Алиса едва слышно. Она смотрела уже мимо Лехи. Взгляд затуманился, застыл. Замер на дюнах, на пустыне, тянущейся и тянущейся до самого горизонта. Такая же бесконечная, как минуты, часы, дни, месяцы, годы, на протяжении которых ей не выбраться отсюда…
У нее задрожали губы.
– Лис… – осторожно начал Леха.
– Ничего, ничего! – вдруг тряхнула она головой. Закусила губу, пытаясь унять наворачивающиеся слезы. – Ничего! Сейчас поднимемся, сопли подберем, юшку подотрем и дальше выдюживать будем, потихонечку…
Она очень старалась, но ее голос дрожал от слез.
Леха скрипнул зубами. Подкатил комок к горлу, самому выть хочется!
И от этого еще хуже. Только самому еще не хватало распустить нюни…
– Не надо, Лис, – попросил Леха.
Но она словно не слышала. Взгляд опять оцепенел, а от маски хорохорящегося воробья не осталось и следа.
До боли хотелось успокоить ее, сказать что-то теплое…
Но нельзя. Чем больше будешь успокаивать, тем глубже разбередишь, тем больнее ей сделаешь. Так будет только еще хуже.
Лицо гарпии заострилось, одеревенело. Лишь губы мелко-мелко дрожали. Мелко и часто. Вот-вот сорвется в дикую истерику.
Надо ей что-то сказать… Хоть что-то, пока еще не поздно… Но что?! Начнешь успокаивать, тут же сорвется. Потому что слова – это всего лишь слова. Ничего не меняют, лишь бередят… Черт возьми! Взял бы ее срок на себя, если бы это можно было сделать! Только это невозможно… Невозможно даже просто обнять ее и прижать к плечу, будь оно все проклято!
Алиса уже не сдерживала слез. Деревянная маска таяла, а из-под нее проступала первая волна отчаяния – того безысходного отчаяния, которое уже не остановить, которое, если началось, разбивает человека. Превращает еще хорохорящегося воробья в вечно трусливую синичку… Безвозвратно. Навсегда.
– Лис, у тебя тушь потекла.
Алиса вздрогнула, нахмурившись:
– Потекла? Где?…
Невольно подняла крыло к лицу… и замерла, сообразив.
– Тьфу на тебя, Лешка!
Но на ее лице появилась улыбка. Робкая, грустная – но все-таки улыбка.
– Нашел время, да? Только бы поиздеваться над несчастной девушкой…
Леха осторожно втянул воздух. Господи, неужели пронесло?! Но сказал как можно мрачнее:
– Ты не девушка, ты хакерша.
– Вот так, да? – Алиса картинно надула губки.
Боль разочарования никуда не ушла – но, по крайней мере, отчаяние отступило. И истерика прошла мимо. Уж лучше так, грустно валять дурака…
Впрочем, есть и кое-что посерьезней юмора висельников.
– В программе одной поможете разобраться, девушка?
– В про… Что? – Алиса уставилась на Леху.
– Да так… – с самым невинным видом сказал Леха, тихонько щелкая по браслету. – Программа как программа. Одно рабочее поле, вокруг куча кнопочек и менюшек… Так поможете? Девушка.
Через четверть часа на голени Алисы, там, где изящная ножка переходит в чешуйчатую птичью лапу, сверкал золотом браслет. Такой же, как и над Лехиным копытом.
Сама Алиса словно выпорхнула из своей аватары. Замерла и уставилась куда-то сквозь Леху, не замечая ничего вокруг. Только кончики крыльев чуть заметно подрагивают – словно чуткие пальцы над клавишами рояля. Или клавиатуры…
– Лис…
– Да… Да-да, сейчас, секундочку… – пробормотала она. И снова замолчала, ни на что не реагируя и всматриваясь во что-то, доступное только ей. И только чуть заметно дрожат кончики крыльев.
– Лис, – снова позвал Леха. Она уже пять минут где-то витала…
Сатир оказался прав, программу составили из стандартных кусков. Под чутким руководством Алисы Леха сначала зачитывал надписи на кнопках и описывал ей пиктограммы, пока она не разобралась, какие блоки откуда выдернуты и какие функции выполняют.
Потом щелкал по клавишам – достаточно было лишь представить, что клавиша утапливается, – и копался в выпадающих менюшках… Кнопочки, менюшки, поля. Поля, кнопочки, менюшки. Папки, аббревиатурные названия файлов, на которых проще язык сломать, чем правильно выговорить…
И вот она, копия программы, переданная Алисе.
Получила – и словно провалилась в другой мир.
– Лис…
– Угу… Сейчас-сейчас… Почти…
Леха щелкнул по своему браслету, вызывая карту. Черная точка сатира – совсем рядом с двумя зелеными охотников. Уже подкрался к ним, и в любой момент…
Больше тянуть нельзя! Как только сатир врежет по ним молнией, переведет дух и взглянет на карту…
А если, не дай бог, еще и включит связь и услышит, что тут говорится…
– Лис, мне пора.
– А?… Я… Подожди.
Она наконец-то вынырнула. Лицо обрело выражение, глаза сфокусировались на Лехе.
– Леш, я… – Она виновато улыбнулась. – Я же почти месяц без клавы…
Она дурашливо шмыгнула носом. Невинный доверчивый котенок. Разве можно на такую сердиться?
– Уже уходишь?
Леха кивнул. И спросил самое главное:
– Есть шансы?
– Пока ничего, Леш, – погрустнела Алиса. – До местной сетки добралась, до форумов игровых добралась, но это все на их собственных серверах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149