Надо вход в туннель разблокировать.
– Есть! – наконец кричит.
– Давай быстрее!
Дымок к флаеру, а в дальней части ангара уже двери распахиваются – и исбисты в боевой броне так и посыпались.
Если бы на минуту раньше успели – все, взяли бы они нас. А так – только иглы из их станнеров по нашей «Гарпии» и побарабанили. Дымок уже за до штурвалов добрался и рванул.
До выхода в туннель на ползвуке, а там сразу на три перешел. Звуковая волна от такого рывка как ударная волна от хорошего взрыва. Да еще в длинном прямом туннеле… Если кто из исбистов и успел таможенный ангар пробежать и к пульту подобраться – все равно его назад сдуло.
А из шлюза вырвались – и Дымок и вовсе до пяти звуков добавил. Быстрее любой пули мы от Москвы помчались. Да только долго такую скорость не удержишь – пульт от разных предупреждений буквально захлебывается. И разноцветными перемигиваниями, и тревожными зуммерами. У нас и перегрев, и давление сумасшедшее. Корпус такую скорость и минуты не выдержит. А до границ Конфедерации не одна тысяча кмов.
Пришлось до четырех сбросить. Это тоже для корпуса не сладко, износ ужасный – но нам бы только до границы Конфедерации добраться! Теперь, когда Дядюшка Сэм перестал на время людей до гроба любить, симы, которые у нас, для Конфедерации ценнее сотни сто первых «Скатов», не то что одной «Гарпии»! Только бы до границы дотянуть, а там уж нас конфедералы обязательно встретят!
Анна нашла аптечку и с Линским разбирается. Господин президент прямо лбом об пол навернулся. Лицо… собственно, от лица-то мало что осталось. Сплошной синяк и кровоподтеки. На неделю-то как минимум с презентабельным видочком расстался. Хорошо, если еще сотрясения нет.
– Анна, – Дымок тревожно лопочет, – он жив?
А Анна пульс на шее у Линского щупает – и бледнеет.
– У него нет пульса… – говорит тихо.
Дымочек осунулся. Но упрямо головой мотает – не хочет верить, что Линский умер.
Хватает Линского за руку и сам проверяет.
И слезы у него на глазах наворачиваются.
– Серж, – бормочет, – он…
– Подбери сопли, Дымок, – говорю. – Руку-то его отпусти. Ему сейчас от твоих признательных пожатий ни жарко ни холодно. Лучше лицом его займись.
– Серж! Как ты можешь! – Дымок заводится. – Он умер! У него нет пульса! Иглы были боевые!
Но уж лучше пусть заводится. Если его сейчас без проблем оставить, обязательно истерика начнется. Такой шок только что пережил… И сами еле спаслись, и пятерых таможенников положили, причем двоих точно насмерть…
Я и сам того и гляди чего-нибудь отколю! Опасность прошла – а непережженного адреналина в крови не мерено. И как-то отвлечься обязательно надо, чтобы с ума не сходить. Уж лучше легкая пикировка!
– Не блажи, Дымочек, – говорю. – Пульс у него есть. Только редкий и слабый.
– Серж, у него нет пульса… Нет… Проверь сам…
– И не собираюсь, – ухмыляюсь. – Ты лучше на оперение игл в его пиджачке глянь, оптимист.
Из груди у Линского десяток игл торчит. И кончики у них желтые. Стандартная маркировка для игл с легким парализатором на четыре минуты.
Вытаскивает Дымок одну иглу с опаской, кончиками пальцев ее держа – никогда игл от станнера не видел, что ли? У них механизм впрыска в самом кончике ударной части. А после попадания они и вовсе безвредны.
– Так он оживет?… – бормочет с надеждой.
– Считай иглы, – говорю.
– Двенадцать.
– Засекай: через семь минут оживет.
Косится Дымок на меня подозрительно. Потом на секундомер на пульте. Наконец начинает Анне помогать Линского в порядок приводить.
Я тоже на секундомер на пульте смотрю…
Дымок, похоже, решил, что все – сбежали мы из Империи. Но ему простительно – он первый раз с симулятором флаеров разбирался в ту ночь, когда мы из Ангарска сбегали. Да и то, только с управлением разбирался…
А я флаеры получше знаю. И потому даже с Линским им не помогаю, а все на гравидетектор да на секундомер кошусь.
Через четыре минуты вслед за нами тяжелые флаеры из московского туннеля так и посыпались. Выпархивают три десятка девяностых «Скатов» – и все за нами.
– Отлетались, Дымочек, – говорю.
Быстро. Слишком быстро исбисты в погоню вышли. Нам бы еще хотя бы пару минут форы… А так – никаких шансов. Не уйдем мы от них.
Дымочек тоже на гравидетектор покосился – и головой качает с умным видом.
– Нет, Серж, – говорит уверенно, – Они не успеют нас перехватить.
– Хорошо уверен, Дымочек? – говорю. – Спорим на твою пайку за первый день заключения?
Набычивается братишка.
– Серж, они нас не догонят! – говорит уверенно. – Считай сам. До границы Конфедерации пять тысяч кмов. Мы идем на четырех звуках и будем на границе через час, и за это время они не успеют нас догнать. А на границе нас встретит один из патрулей конфедералов. Уверен, имперцы не рискнут сунуться на территорию Конфедерации. А даже если и ввяжутся в бой с патрулем, бой задержит их еще на какое-то время. В любом случае, мы успеем добраться до ближайшего города Конфедерации и укрыться там.
– Все верно, Дымочек, – говорю. – Почти.
– Почему – почти? – Дымок хмурится.
– Потому, – говорю, – что до границы Конфедерации мы дойти не успеем. Раньше нас нагонят.
– Не успеют, Серж, – Дымок головой мотает. – Максимум, что они могут выжать из своих машин, это четыре и две десятых звука. Иначе их флаеры развалятся раньше, чем они нас догонят. Но на четырех и двух звуках имперцы не смогут нагнать нас раньше чем за час. А за это время мы успеем добраться до границы Конфедерации.
– Ну-ну, Дымочек… – усмехаюсь. – Жаль тебя разочаровывать, но кто тебе сказал, что они пойдут на четырех и двух? Они пойдут на четырех с половиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145