К тому же умудрились Увесисто врезать по зубам и брашам, и их сателлитам капуцинам, а дрексов вообще смешали с землей, превратив их страну в большой полигон по испытанию и доведению до ума разнообразных военно-технических новшеств. Так что в итоге довольными могли оставаться все. Но что-то не получалось.
Главное - Вторая Атомная показала, что нельзя спокойно спать, свесив ножки с лавочки. Планета для этого не только не богата ресурсами, но и вообще мала. Единственное, чего в ней вдоволь, - это человеческих существ. Но если к своим как-то шатко-валко привыкаешь, да и есть от них какой-никакой прок, то от других рас, особенно расплодившихся без меры, одни напасти. Что с того, что некоторые напасти надуманны? Все, о чем долго и кропотливо размышляют самые сложные в мире мозги, рано или поздно воплощается в реальность. А значит, спать не приходится, ибо за свешенные ножки может кто-то ухватить, да не просто теплыми ладонями, а остроклыкастой, часто маскируемой улыбочкой пастью.
И следовательно, наступление накатывающейся из будущего Третьей Атомной было предрешено. Понятно, все участвующие стороны готовились к ней не покладая сил. Кроме того, итоги Второй научили не только маршалов, но и политиков главному - цели термоядерных разборок не могут и не должны быть мелки, они должны быть предельны, а значит, сразу и без промедления нужно вводить в действие всю подвластную мощь.
В частности, по вопросам высадки на чужой континент стратеги Брашпутиды усвоили, что нельзя вначале высадиться, а уже потом расширять плацдарм ядерной дубиной. Гораздо лучше и надежней пригладить чужую сушу мегатонной лавиной, а уж после, успокоившись и снизив порог разборок до тактического уровня, начинать завоевание севера. Поэтому все планы ведения войны соответствовали именно такому принципу. И его нельзя, невозможно было обойти.
18. ПОЗАБЫТЫЙ СУНДУЧОК
Хорис-Тат, застрявший в продвижении броне-лейтенант и командир танковой «пятерни», считал, что в его душе и тем более голове давным-давно отшумели муссоны романтики, кувыркнулись в прошлое юношеские мечты о лихих и грозных походах во вражеские тылы. Булькнули в болото обыденности, в промасленные будни регламентных графиков картины пронизанных навылет, тронутых гусеничной копотью городов. И затухли невостребованными слезы счастья на мужественных шрамах лица, озаренные злато-серебряным сиянием поднесенных начальственной прихотью медалей. И даже картина чудесного перемещения вверх по служебной пирамиде обросла мхом, затерлась паутиной темной энзэшной матовости не нюхавших километров гусениц.
И вначале неутомимый мечтатель в черепе подсказывал: «Не унывай, Хорис! Будет и на нашей улице тройной полдень всех светил». И растолковывал, сочинял правдоподобную матрицу успокоительного объяснения. Получалось, продвижения нет потому, что вверху, в пирамидных ступенях над головой, все мобилизационные клеточки штата мирного времени забиты плотно, как гига-обоймы главного калибра. Но вот когда нагрянет, когда крутнется расторможенная шестерня войны, когда начнет она вприпрыжку перемалывать косточки, вот тогда пойдет в ход не блат вельможно-генеральского происхождения, а везуха-невезуха. И уж тогда, когда накроет ответными залпами «баков», начнут штатные клетушки освобождаться. И тогда, наконец, метеором унесется зависшая на погонах лейтенантская юность.
Но подл, неумолим в непрошеных трудах беспокойных нейронный счетчик в голове, не может он надолго зависать в беспечной благости мечтаний. И вот какой казус, выдергивающий прочь мягонький матрац надежды, выдает он через некоторое - очень короткое, между прочим, - время. Оказывается, если подумать, по ком в первую очередь пройдется шестеренка военно-убийственных будней? По тем, кто ближе к линии огня! А значит, снова по броне-лейтенантам. И именно они будут требоваться опять и опять, снова и снова, пока не перемолотятся встречные шестеренки с нанизанными эйрарбакскими взводными. А там, наверху, пыль будет спокойно и не торопясь оседать на потускневших, залежалых на плечах генеральские звездах.
И потому командир «пятерни» Хорис-Тат воспринимал розовое будущее через черные очки жизненного рационализма.
И тем сильней он удивился, когда двадцать матовых гусениц подчиненных ему «Циклопов» провалились в пыльную реальность Берега Вдвойне Теплого Утра. Оказывается, парадные мечты курсантских будней совсем-совсем никуда не делись, а просто до сей поры отсиживались в каком-то маленьком, позабытом сундучке мозга.
19. ЧИСТКА АРЕНЫ
Что теперь? Поскольку общий, глобально связанный процесс уже завершен, там и тут происходят разные события, запущенные еще оттуда, из объединенной сложности прошлого. Однако теперь они гораздо более независимы. Согласованы они лишь тем, что происходят на одной планете, а ничто, так сказать, бесследно не проходит. И все же связность понижена на степени. Полная хаотичность еще не достигнута, то там, то здесь наблюдаются логично выверенные во времени структурные действия, но они гораздо сильнее локализованы.
В нашем случае рассматривается процесс, протекающий на небольшом участке Северного полушария планеты Гея. На куске суши, примыкающем к Теплому Северному морю, разрушилась не только инфраструктура, а также все много циклов возводившиеся береговые линии обороны. Еще бы, вблизи побережья, в заливе Северного Сияния, взорвана гигатонная торпеда марки «Лилипут-1». Чуть дальше от берега подорвался еще один такой же подарочек. Если первый снес напрочь находящийся в сорока километрах от эпицентра город-порт Горманту, то второй «Лилипут» утопил Третий Флот Закрытого Моря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25