Да и отчего бы не отдохнуть могучим судам? К
то рискнет подойти к берегам Скира в это время года? Даже если проскочишь
между подводными скалами к городским бастионам, вход в гавань узкий, его
и в спокойное время нелегко пройти, а осенью гавань запирает тяжелая зел
еная цепь.
Остальной же берег и летом не обещает легкой пристани. Недаром в храмах С
кира возносят молитвы демонам морских глубин, что властвуют над пучинам
и и подводными скалами. С востока благодатный полуостров прикрыт неприс
тупными горами, с запада Ц рифами и мелями. Только с юга можно ждать враго
в, но пока в приграничной Деште стоит грозная армия, пока высятся башни за
мков и крепостей, пока платят дань ближние королевства и с ужасом огляды
ваются в сторону Скира дальние, гордым жителям благословенных долин опа
саться нечего.
Все дозволено вольным сайдам, кроме слабости и уныния. Можно праздновать
окончание путины и очередной победоносной войны, лить в глотки цветочно
е вино, раздирать на части копченую рыбу, петь песни и устраивать свадьбы.
А если всего этого недостаточно, пожалуйте на склон городского холма, по
ка зима не занавесила улицы города холодным туманом, пока сырой ветер не
загнал и богатых и бедных жителей Скира к очагам и каминам, пока не покрыл
ись каменные скамьи наледью. Садитесь, благородные и не очень благородны
е сайды, на избранные места и радуйтесь зрелищам, что устраиваются в посл
едний месяц осени милостивым конгом для благодарных сограждан.
Не далее как пять дней назад казнили знаменитого бальского колдуна Эмуч
и, что, по слухам, не единожды останавливал на границе лесных земель рать с
амого конга. Рать-то он останавливал, а от хитрости любимца Скира Ц Седда
и доблести лучших воинов дома Креча не уберегся. Доставили колдуна в Ски
р связанным по рукам и ногам, со ртом, залитым воском, с глазами, зашитыми в
олосом дикой козы, чтобы колдовать не мог, чтобы сторожей не одурманил. До
следующего похода на баль еще зиму надо пережить, а пока и с колдуном расп
равиться забава. Опасному дикарю выжгли глаза, отрубили по локоть руки, п
о колена ноги, содрали кожу со спины и засыпали солью в деревянной бадье ж
ивьем. Вот было радости у светловолосых детей морского прибоя! А если всп
омнить труп посла степняков, подвешенный за ноги на городской площади не
сколькими днями раньше, еще веселей станет!
Едва начали забываться прошлые радости, уже новый праздник стучится в дв
ери Ц прощание с сиятельным Аилле. Пусть даже светило и не уходит никуда,
только больше не поднимается оно так высоко над горами, а торопится скры
ться, словно там, на юге, в самом деле ему теплее. Но не на Аилле смотрит своб
одный сайд, а на факелы, что зажглись на башнях правящего Скиром дома Ойду
, на колонны дворца танов, украшенные гирляндами из ветвей горной иччи. См
отрит свободный сайд на арену, на которую в последний раз перед зимней др
емотой вышли воины-рабы. Рабы дома тана Сольча против рабов дома тана Рей
ду. Дом тана Креча против дома тана Олли. Дом тана Биги против дома тана Ну
ча. Одиннадцать знаменитых домов в Скире, ведущих род от северных вождей,
и все они верно служат конгу Димуинну, главе двенадцатого дома Ц дома Ой
ду, несущего уже третий срок копье Сади, бога без тени, древнего героя сайд
ов!
Когда-то давно раз в пять лет таны выходили друг против друга с оружием в
руках и бились за право владеть священным копьем, выточенным из кости мо
рского зверя и увенчанным древним кинжалом. Но эти времена канули во мра
к так же, как канула в холод и лед прародина сайдов. Теперь таны выбирают к
онга на совете. Теперь они не соревнуются в силе и воинском умении, а мерят
ся хитростью, влиятельностью, вероломством. Каждый тан норовит перещего
лять другого в красоте дома, в количестве слуг, в стати лошадей, в собствен
ной показной доблести или в доблести воинов-рабов. Хотя какая может быть
доблесть у рабов? Хитрость, сила, звериная жестокость, изворотливость, но
не доблесть. Редко жалость или сочувствие бросают тень на лица возбужден
ных зрителей. Кого жалеть? Бывших врагов в рабских ошейниках, которые нет-
нет да и обратят полные ненависти взгляды на заполненные ряды? Пусть сра
жаются на арене, а не в поле против войска сайдов. Пусть убивают друг друга
, пусть…
И они убивают. Взлетают мечи, сверкают пики, трещат дубины и кости, разнося
тся над каменным двором крики и проклятия умирающих, но все эти звуки тон
ут в торжествующих воплях разъяренной толпы, что заполнила скамьи на скл
оне древнего холма. Вот только на нижних галереях, где за белыми колоннам
и тлеют огни жаровен, где каменные скамьи заменяют деревянные резные с в
ойлочными подушками, где подрагивают бесценные прозрачные занавеси на
закрытых террасах для знатных сайдок Ц жен и дочерей танов, происходяще
е на арене обсуждают чуть спокойней.
Ц Однако, Ролл, твой раб не уронил чести дома Рейду! Вынужден признать, он
сущий зверь! Ц Подтянутый, почти худой, но очень крепкий и широкоплечий ч
еловек с легким поклоном повернулся в сторону довольного великана. Его о
дежда ничем не отличалась от одежды прочих собравшихся в галерее вельмо
ж. Теплый длинный плащ из меха морской выдры скрывал все, кроме обуви, но к
оротко остриженная седая голова с правильными, словно выточенными из ка
мня чертами лица даже в уважительном поклоне оставалась гордой.
На арене под довольный рев толпы серокожий гигант, выходец из далеких ст
епей, сын одного из хеннских племен, рыча, выламывал руку только что повер
женному, еще живому противнику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22