"Иллюзия п
ути сменилась иллюзией тупика"! Ч усмехнулся Сашка.
"Странно, Ч подумал он. Ч Наверное, я очень устал. Во мне словно нет никак
их чувств. Нет ненависти. И не только к тем монстрам, которых выпускал на т
ропу наставник, но и к самому наставнику. Во мне даже нет ненависти к тому
существу, которое назвалось Илла. А уж он-то точно не был иллюзией. Я хотел
бы уничтожить его, но не в отместку за совершенное, а потому что так надо. Е
го нужно убить. Но могу ли я принимать такие решения? И имеет ли значение, н
аяву совершаются убийства или в иллюзии? И что есть что? Может быть, я бесч
увственный человек? Но нет же. Я боюсь смерти. Боли. Боюсь оказаться неловк
им, неумным, безвольным, слабым. Именно таким, какой я есть. Я трус? Отчего же
я спокоен? Потому что понимаю, что мама такая же иллюзия, как и все здесь? Ищ
у оправдание трусости и слабости? Мама…".
Он несколько раз повторил это слово, словно возбуждая в себе странно отс
утствующую ненависть к убившему мать демону. А что сделал бы отец на его м
есте? Сколько он разговаривал с сыном, но почему-то в памяти остались толь
ко отдельные фразы. Да и было Сашке тогда всего лишь двенадцать лет. Меньш
е чем сейчас Дану. Хотя этот мальчишка кажется в свои тринадцать почти вз
рослым. Так что же это? Спокойствие или безразличие? Может быть, ключ вот в
этих словах отца? "Никогда не суетись. Если попадаешь в трудную ситуацию, и
щи выход из нее. Если выхода нет, пытайся его создать. Используй свои силы
и силы тех, кто готов тебе помочь или даже не готов. И если тебе потребуетс
я срубить дерево, чтобы выбраться из болота, сруби его. Правда, имей в виду,
что потом придется посадить десять деревьев. Оглянись вокруг и задумайс
я". О чем задумываться? И что можно использовать, если все, окружающее тебя,
иллюзия?
Иллюзия? Сашка открыл глаза. Встал. Подошел к краю тропы. Ее продолжение ко
лыхалось в тумане где-то впереди. Каменные плитки заканчивались под нога
ми, а дальше начиналась бездна. Бездна, созданная его же воображением и сж
игающая воображаемым, но вызывающим настоящую боль пламенем. Он сжал кре
пче рукоять меча, размахнулся и изо всех сил ударил им по камню. Искры поле
тели из-под лезвия. Камень треснул, а на клинке образовалась уродливая вм
ятина. Сашка опустился на камень, положил на колени меч и стал пристально
смотреть на поврежденный металл. Края вмятины занимались дрожащей дымк
ой, расплывались, но он настойчиво желал сохранить дефект. Требовал, чтоб
ы на лезвии осталось повреждение. Ясно представлял себе, как оно выгляди
т, и запечатлевал образ. Сашка чувствовал, что задача выматывает его. Клин
ок дрожал. Кисти рук расплывались в дымке. Капли пота скатывались со лба, т
екли по переносице, щипали глаза. Он встряхивал головой, не отрывая глаз о
т лезвия. А потом стало легко. Вмятина осталась. Он потрогал ее пальцем, от
ложил меч в сторону, взглянул на камень. Трещина исчезла. И тогда Сашка раз
улся, опустил ноги вниз, откинулся назад, лег спиной на холодный камень и з
акрыл глаза.


50.

Он любил это место с детства. На околице деревн
и начинался высокий холм, который господствовал над всей округой. Как го
ворила тетка, если бы в деревне когда-нибудь собрались строить церковь, л
учшего места не смогли бы отыскать. Но церковь стояла в селе в сорока мину
тах пешего ходу, поэтому холм не пригодился. Ниже его верхушки в непролаз
ных зарослях орешника бил холодный родник, но самый оголовок возвышенно
сти оставался лысым, если не считать неведомо как занесенной раскидисто
й сосны. В округе росли все больше березы, осины, липы, тополя и ясени. Дерев
енская улица подступала к подножию, огороды крайних домов так и вовсе пы
тались забраться на склоны холма, но тропы наверх не было, так, чуть заметн
ая стежка. Дорога, превращающаяся по весне и к осени в непролазную колею, с
разу перед холмом виляла направо, делала вынужденный крюк почти в три ки
лометра, проскальзывала по берегу небольшого озера и, не доходя до села п
олкилометра, облегченно выбиралась на выщербленный асфальт. Зимой с вер
хушки холма съезжали приезжие лыжники, а примерно с середины склона Ч д
еревенские мальчишки на набитых соломой полиэтиленовых мешках. Летом х
олм пустовал. Любителей посиделок под деревьями отпугивала густая крап
ива и утомительный подъем. Да и зачем лезть на такую высоту, если под боком
озеро, юркая речка, а за селом еще две, обильные мягким речным песком, рыбо
й и пологими берегами.
Первый раз Сашка забрался на холм вместе с отцом. Уже на четверти склона о
н стал ныть и проситься к отцу на руки, но тот был непреклонен. "Если дашь се
бе слабину, Ч сказал отец, Ч даже то, что уже прошел, окажется напрасным.
Получится, что ты словно и вообще не поднимался". Поэтому стоило сыну заны
ть, как отец объявлял привал, торжественно доставал печенье или бутербро
ды, и они сидели на мягкой траве, пока Сашкино нытье не улетучивалось без с
леда. Привалов пришлось сделать не меньше пяти. Последний оказался совсе
м близко от растопырившей ветви сосны. В этом месте стежку пересекал, обн
ажая известняковую основу холма, ручеек. Они разулись, с замиранием суну
ли в ледяную воду затекшие ступни, пошевелили пальцами и вновь натянули
обувь. Еще пара сотен шагов, и Сашка дотронулся ладонями до скользкой рыж
ей коры, огляделся и задохнулся от восторга. За его спиной прилепилась к х
олму маленькая родная деревенька, прильнуло круглое зеркало озера и син
яя нитка узкой речки. Впереди раскинулось село, а за ним тянулись, извивая
сь, еще две поблескивающих речных ленточки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186