Дмитрий Емец
Таня Гроттер и молот Перуна


Таня Гроттер Ц 6




«Таня Гроттер и молот Перуна»: Эксмо; 2007
ISBN 5-699-10239-6
Аннотация

Кто-то ночь за ночью нарушает магическую защиту Буяна, выбивая на непроницаемом куполе загадочные символы. Одновременно с этим Гробыня лишается магии и вынуждена вернуться к лопухоидам, Гуня Гломов теряет силу, Катя Лоткова – красоту. В Тибидохсе происходит что-то непонятное… А жизнь между тем не стоит на месте. Пипа Дурнева, у которой обнаружилась интуитивная магия, попадает в школу магии. Таня Гроттер испытывает на себе действие магии вуду и, как кошка, влюбляется в Пуппера. А команде Тибидохса по драконболу предстоит сразиться со сборной вечности, куда входят наиизвестнейшие игроки всех времен и народов, среди которых сам…

Дмитрий Емец
Таня Гроттер и молот Перуна

Абсолютно новые заклинания

Угреостистис мортале – заклинание против угрей Жора Жикин.
Пяткус куропаткус – заговорить дневник от любопытных глаз.
Падус водопадус, ручейкус журчалис – заклинание воды.
Атосус-портосус – фехтовальное заклинание Гробыня Склепова.
Шмыглис-фрыглис – катапультирующее заклинание малютка Клоппик.
Сгиниум визио мео – заклинание принудительной телепортации Поклеп Поклепыч.
Леонус цезарис – заклинание прыгающей кровати Таня Гроттер.
Дихлофосус забодаллус – «мушиное» заклинание.
Лайперус снайперус – заклинание снайпера малютка Клоппик.
Ныльдвойус – заклинание срочного вызова Ягге.
Коронале мортале отбрыкус – заклинание смерти Бриджит Магвузер.
Спецслужбус прослушкус – прослушивающее заклинание Шурасик.

Глава 1
Pipa the Terrible


Хроника январского утра
Квартира Дурневых. Где-то на грани между поверхностным сном и глубоким маразмом.

6:50. За окном тоскливая зимняя темно-синь.
6:51. Шпингалет отщелкивается сам собой. Дверь лоджии распахивается. Стекла в рамах дребезжат нечто нескончаемо виртуозное в духе Листа.
6:52. Пипе Дурневой становится холодно. Ее не в меру упитанная нога, с пяткой помидорного цвета, втягивается под одеяло.
6:53–6:57. По комнате кто-то крадучись ходит, спотыкаясь о золотых тигров и не золотых, зато добросовестно выпотрошенных ятаганом плюшевых медведей. По стене прыгает ломкая тень, сжимающая в руке нечто зловещее, похожее на копье македонских непобедимых фаланг…
6:57. Пипа Дурнева начинает испытывать смутное беспокойство, но ленится открывать глаза и лишь глубже зарывается в подушку.
7:00. Пипу, точно трубный глас, настигает назойливый писк электронного будильника. Пипа свешивает ноги с кровати, озирается, видит темную фигуру, всматривается, а еще спустя мгновение жуткий крик раскалывает парадную тишину правительственного дома.
7:01. Вспыхивает свет – бросаясь к двери, Пипа полуосознанно цепляет рукой выключатель. Неопределенность ночи уступает хмурой определенности утра.

* * *

Из коридора Пипа вновь оглянулась, и ее нечеловеческий вопль перешел в удивленный и даже восторженный взвизг.
На краю дивана, попиравшего дубовый паркет кривоватыми, но благонадежными черными ножками, сидел Гурий Пуппер. Он выглядел подавленным. На носу у него красовались подклеенные скотчем очки – номер первый из уникальной пупперовской коллекции поломанных очков. Длинная метла стояла в углу, подтекая тающим снегом.
Приседая от любопытства, Пипа вернулась в комнату и поспешно юркнула под одеяло. Она не хотела, чтобы у Пуппера была возможность созерцать ее пижаму. Это была агитационно-предвыборная фланелевая пижама, украшенная портретом ее папочки и лозунгом: «Загрызу за гуманность!» – на спине.
Но Гурию было не до пижамы. Он страдал. Нижняя челюсть у него прыгала. Взгляд дико блуждал по стене, спотыкаясь о пестрый рисунок обоев.
– Это конец! Она меня бросила! – тоскливо сказал Гурий.
Кося лиловым глазом, Пипа сочувственно выглянула из-под одеяла.
– Это навсегда, я знаю! Моя тетя, которая снится магвокатам, была права: нам не быть вместе! – еще надрывнее произнес Пуппер.
Холодная капля туманного происхождения скользнула вдоль благородного английского носа, запуталась в носогубной складке и упала Пипе на ногу.
Пипа сглотнула. Она с утра неважно владела голосом.
– Бедный! Кто бросил-то? – спросила она хрипло.
– Татьяна… Твоя sister. Она перевернуться к свой старый бойфренд! – воскликнул Пуппер, от огорчения теряя все русские падежи и склонения.
– А кто у нее бойфренд? – жадно спросила Пипа, неравнодушная к такого рода подробностям.
– О, я его почти не знаю! У него кошмарная русская фамилия! Вайлялькин! Джон Вайлялькин! – с омерзением выговорил Гурий и уронил голову на руки.
«Ишь ты, новый какой-то! Видать, того щекастого с пылесосом она тоже продинамила! Вот бы не подумала, что Гроттерша окажется подобной стервой! Она всегда была такая занюханная!» – подумав, заключила Пипа.
В устах Пипы, как и в устах ее мамочки, слово «стерва» звучало почти как похвала. Это было несомненное признание достоинств.
– Вайлялькин – есть увалень. Он не стоит один палец Таня… Он околдовал ее магией вуду и теперь разобьет ей жизнь. Он будет пить vodka, а ее заставит целовать слюнявый старикашка, чтобы получать за это дырки от бублика, – убежденно заявил Пуппер.
– Откуда ты знаешь? – удивилась Пипа.
– Мне рассказала об этом тетя Настурция! Она изучала психологию. Ее диссертация называлась «Мир как большая помойка».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12