– Нет, не знаю.
Дион свернул газету, сунул под мышку и повел Пенелопу через стоянку к машине.

* * *

Когда он пришел, мамы дома не было. Не было и никакой записки, которые она обычно оставляла, прикрепляя их к холодильнику. Лампочка над входной дверью не горела. Значит, она ушла, когда на улице еще было светло, наверное, вскоре после него.
Он специально положил газету на стол, на самое видное место, и развернул так, чтобы она могла сразу увидеть фотографию. После чего отправился в постель.
Мать ввалилась в его комнату, когда Дион уже спал. Громко всхлипывая, она тяжело опустилась на край постели. Разумеется, она была пьяна. Он сел и, с трудом разлепив веки, попытался разглядеть циферблат часов на столике рядом. Они показывали час с чем-то.
Мама придвинулась к нему настолько близко, что он мог чувствовать мягкость ее тела под блузкой. От нее приятно пахло вином, немного резковато, но приятно. Но ему сразу же вспомнилась та старуха в ресторане. Продолжая всхлипывать, она начала судорожно массировать его голую спину. Он пытался отклониться назад, к спинке кровати.
Она вдруг перестала плакать, резко отпустила его и раздраженно спросила:
– В чем дело? Ты пьян?
– Нет! – ответил он.
– Вот так-то. Если я хотя бы раз почувствую от тебя запах алкоголя, выгоню из дома немедленно. Ты уже достаточно взрослый, прекрасно можешь позаботиться о себе сам, поэтому если не будешь подчиняться моим правилам, вылетишь отсюда. Как пробка. Ты меня понял?
– Ничего я не понял. Что это сегодня с тобой?
– Ах не понял! Повторяю: не смей пить. Это ужасно плохо.
– А то, чем ты занимаешься, это, значит, не плохо. Это, выходит, хорошо. Проводить время черт знает где, черт знает с кем, приходить домой пьяной, да еще приводить с собой мужиков для траханья.
Она сильно ударила его по лицу. Получилось очень громко и, главное, больно. Он закутался в одеяло и отодвинулся к противоположному краю постели. Щека ныла, на глаза навернулись слезы.
Некоторое время она сидела молча, вяло и бессмысленно глядя перед собой. Потом снова принялась плакать. Плакала она сейчас открыто, бесстыдно. Ее лицо покраснело. По щекам струились слезы. В уголках рта повисла слюна, но она не давала себе труда ее вытереть.
– Я не хочу, чтобы ты совершал ошибки, которые совершила я, – выдавила она из себя в промежутке между всхлипываниями.
Лицо у него все горело.
– Если это ошибки и ты это сознаешь, то почему же продолжаешь их совершать?
– Не знаю. Мне бы хотелось тебе ответить, но не могу. Очень хотелось бы найти быстрый ответ. Но его нет. Я пью. Я курю. И ничего не могу с собой поделать. Легче всего сказать, что это болезнь, своего рода наркомания. Но это не так. Это что-то другое. Я не хочу быть такой, Дион. Но ничего не могу поделать.
Он пристально смотрел на нее. В ее поведении была какая-то суетливость. Нет, дело не только в том, что она пьяна. Она такая потому, что видела газету.
Он снова вспомнил об убитом.
И вдруг понял, что его мама имеет к этому самое непосредственное отношение.

* * *

После того как Дион высадил Пенелопу у дома, она двинулась сразу на кухню, чтобы попить. Проходя мимо гостиной, она слышала голоса матерей, но встречаться с ними сейчас хотелось меньше всего. Стараясь не шуметь, она попыталась проскользнуть к себе наверх и быстренько лечь в постель, но ее окликнула мать Марго. Пенелопа послушно вошла в гостиную.
Мать Марго стояла рядом с камином.
– Привет, Пенелопа. Как прошло свидание?
Он пожала плечами.
– Прекрасно.
Рядом с матерью Шейлой на диване сидела незнакомая высокая блондинка. На ней были короткая джинсовая юбка и узкая блузка, подчеркивающая полноту крупных грудей. Женщина ей улыбнулась.
– Куда вы ходили?
– Мы просто поужинали вместе, – ответила Пенелопа, глядя в сторону.
– Хорошо провели время?
– Да, мэм.
Мать Марго улыбнулась.
– Ну что ж, чудесно. – Она посмотрела на часы. – Мы тут еще немного поговорим, но после того, как наша гостья уйдет, вернемся к обсуждению твоего вечера.
– Я устала. Сейчас уже поздно…
– Еще не поздно. Иди прими ванну и возвращайся сюда.
– Я не…
– Пенелопа. – По тону матери Марго было видно, что никакие аргументы не подействуют.
– Хорошо, мама. Я приду.
Пенелопа поднялась наверх. Она вынула из шкафа пижаму и взяла со стола журнал «Люди», который специально стащила из комнаты матери Фелиции, чтобы читать в ванной.
Через полчаса она спустилась вниз, в гостиную. Блондинка ушла, но все пять матерей в полном составе сидели на диване полукругом, лицом к ней. Сидели молча, без улыбок. Видимо, все это время они ждали только ее прихода. Мать Марго по-прежнему была одета в свой рабочий костюм, в котором она обычно принимала возможных клиентов. «Специально не переоделась, – подумала Пенелопа. – Чтобы еще сильнее подчеркнуть свою власть надо мной».
Она молча села в кресло.
– Мы собираемся поговорить с тобой о сексе, – объявила мать Марго.
Пенелопа, не моргая, смотрела в одну точку.
– Мы никогда это прежде не обсуждали, – продолжила мать Марго, – хотя, может быть, нам следовало это сделать уже давно.
Нервно теребя край пижамы, Пенелопа разглядывала свои тапочки. Щеки ее горели.
– Я уже знаю достаточно об этом, – проговорила она.
– Да, но я не думаю, что эти знания так уж исчерпывающи. Особенно, что касается предохранения от беременности.
– Я уже все знаю. – Ей хотелось только одного: чтобы эта пытка прекратилась.
– И тебе известно все о противозачаточных таблетках? О внутривагинальных приспособлениях? О том, что это такое? А предохранительные колпачки? Кондомы?
– Да, – ответила она, чувствуя себя совершенно несчастной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132