Только эти бросились за море, полагая, что, прикрываясь Крестом, смогут удовлетворить свои алчность и гордыню... – Кардинал взмахнул рукой, и светильник погас.
Голос теперь звучал во тьме.
– Мне не нужна власть. Я не хочу быть пастырем у этого стада... Я хочу очистить землю от скверны. Сколько гноя скопилось, сколько грязи... Сколько сил было потрачено, чтобы сделать рыцарей воинами Господа! Сколько надежд возлагалось на них... И что? Что? Не Господу нашему служить, а прекрасной даме? Не Деве, а потаскухе? Не крест сжимать в руке перед битвой, а тряпку, врученную этой шлюхой? Убивать подобных себе на этих сатанинских игрищах, именуемых турнирами, а не сражаться с врагами Господа! Да если бы рыцари помнили о своем долге, разве появились бы эти Охотничьи отряды!
– Зажечь свет? – спросил Пес.
– Ты прав, – со смешком ответил Кардинал. – Полностью прав. Нужно зажечь свет. Люди слишком давно не видели истины. Забыли о страхе. Что им огонь Ада, если очистительное пламя Содома и Гоморры для них всего лишь вымысел... Они слишком давно не видели ни Врага, ни гнева Господня. Но близится день! Пес высек огонь, зажег светильник.
– Да будет свет! – воскликнул Кардинал.
Пес отвернулся. Впрочем, кто он такой, чтобы осуждать Кардинала за эти слова?
– Теперь мы будем ждать результатов встречи посланца Папы с... – Кардинал сделал паузу.
– А как его зовут на самом деле? – спросил Пес. – Хозяин, Серый всадник, Пилигрим...
– И еще с десяток прозвищ, которые он сменил за долгие годы союза с Церковью, – закончил Кардинал. – И ни одно из них не настоящее. Как неизвестно и настоящее имя его давнего, очень давнего друга, которого нынче зовут Ловчим и который командует самым результативным Охотничьим отрядом. Они скрывают свои имена. Они скрывают свои намерения. Но они будут делать то, что придумал я. И что начнешь осуществлять ты.
– Я и вашего-то имени не знаю, – сказал Пес.
– Правильно. А твоего имени не знал тот, кто привез последнее письмо из Трех деревень и которого ты убил. А Старец с Горы не знал, от кого к нему прибыл посол, кто смог заплатить такую цену за странные книги и за полторы тысячи изувеченных рабов. И кто попросил убить собственного посла. Мы не можем оставлять след. Иначе по этому следу Пилигрим, Серый всадник, Хозяин сможет добраться до меня... Только пока я не известен никому, до тех пор я неуязвим для него. Только до тех пор. Можешь идти, – Кардинал не сделал паузы, переходя от разговора к приказу.
Пес кивнул, потоптался, словно в нерешительности, и шагнул за поворот лабиринта.
– Ты хотел что-то спросить? – окликнул его Кардинал.
– Кто он? – Пес не стал возвращаться, он просто стоял и ждал ответа.
– Ты ведь читал Книгу Младшего Дракона? – спросил Кардинал.
Пес молчал, ожидая продолжения.
– Ты читал... – сказал Кардинал. – Помнишь место, о Том, Кто Вернулся, и о Бесе, который шел рядом с ним?
– Это ересь, – сказал Пес. – Это вымысел одержимого дьяволом.
– Наверное, – согласился Кардинал, – но там есть несколько очень интересных моментов. И несколько очень поучительных комментариев.
– Так он – слуга дьявола?
– В той же мере, что и слуга Господа нашего. Мне иногда кажется, что он делает все, чтобы...
– Чтобы... – подхватило эхо.
– Мне кажется, что он хочет вступить в схватку с Дьяволом. Лицом к лицу, – Кардинал засмеялся, как всегда, бесшумно. – Или с Господом. Все зависит от того, с кем он встретится раньше. Или кто наймет его за большую цену. Может быть, он именно сейчас разговаривает с чертом. Или архангелом. И торгуется. А, может, даже отправился в гости к одному или другому.
Кардинал знал многое. Но последние его слова были шуткой. И Кардинал бы очень удивился, если бы узнал, что Хозяин действительно отправился в гости. Не к дьяволу, но и не к Богу. Просто к богу, к божеству.
А если еще точнее, бог сам пришел за Хозяином. И увел его с собой. Хозяин не хотел идти, но бог, атлетическое тело которого было покрыто сложным разноцветным узором и перьями, сказал:
– У тебя здесь холодно. И воняет.
Протянул руку, потом отдернул и просто указал перед собой, в серебристую паутину, повисшую в воздухе, между стеной зала и ковром, свисающим с потолка.
Хозяин усмехнулся и шагнул в паутину.
Давно он не путешествовал таким образом. Не то чтобы не хотел – не приглашали. А сам... Что позволено Юпитеру...
В лицо ударил ледяной ветер. Как, впрочем, и всегда при проходе. Два шага. Шаг входа и шаг выхода. Два легких прикосновения паутины – и один ледяной удар в лицо. А потом...
Потом был океан. Хозяин успел увидеть темно-зеленые волны и даже успел взмахнуть руками, словно это могло спасти от падения в воду.
И – удар. Не всплеск воды, а удар о стекло – холодное и скользкое. Гребень застывшей волны ударил в лицо, раздирая кожу. Хозяин покатился вниз, с гребня, к подножию вала. Остановился в ложбине между волнами. Сел, смахнув кровь с глаз.
– Больно? – бронзовое лицо, покрытое полосами и зигзагами, выражало сочувствие.
Насколько могло, естественно.
– Дурак ты, Громовержец, и шутки твои – дурацкие, – Хозяин подождал, пока прекратит капать кровь.
Раны затянулись – пятна на одежде остались.
– Вот, всю одежду испортил, – сказал Хозяин и поднялся на ноги, опершись на волну. – Силу девать некуда?
Насколько мог видеть Хозяин, океан замер. Волны застыли, словно застигнутые внезапным морозом. Но само стекло, в которое превратилась поверхность океана, холодным не было. Во всяком случае – не ледяной холод. Ленивый холод стекла.
Волны были неподвижны. Брызги, застигнутые в полете, превратились в стеклянные бусинки, лежащие в темно-зеленых складках.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17