– Дерьмо… – пробормотал он. Ревяки применили захват. Тристин потерял несколько мгновений, пытаясь вымолить ответ у своего мертвого имплантата, прежде чем его пальцы забегали по консоли. Все, что делалось вручную, казалось таким долгим.
Три минуты и десять секунд до синхронизации автоматов перехода. Системная выработка энергии упала до шестидесяти пяти процентов, а полные щиты могут поглотить последние резервы. Если доступная доля энергии не дотянет до пятидесяти пяти процентов, то переход окажется невозможным. Вражеское патрульное судно менее чем в пятидесяти тысячах кайев, всего-навсего в доле световой секунды, и все приближается. А скорость полупереходных торпед лишь чуть-чуть ниже, чем у света.
В половинной гравитации кокпита желудок Тристина подскочил к самому горлу. Он ослабил щиты, а затем полностью их убрал, когда доступная энергия упала до двадцати процентов. Затем ее уровень начал медленно нарастать… Двадцать пять процентов… тридцать пять процентов… сорок пять… сорок восемь…
«Наличной свободной энергии недостаточно для перехода, – сообщила бегущей строкой главная консоль. – Отложить начало перехода?»
Он не ответил на запрос и вытер лоб, сознавая, что кокпит пропитан отчаянием человеческого духа, и без имплантата ощущая судорожные импульсы перегруженного оборудования. Что можно предпринять?
Он отключил искусственную гравитацию. И ощутил, как его тело одновременно приподнимается, натягивая ремни, и слегка упирается в пилотское сиденье из-за продолжающегося ускорения внутрисистемных двигателей. Желудок при почти нулевом «же» всплыл еще выше.
«Две минуты до перехода», – бесстрастно сообщила бегущая строка. Репрезентативный экран ало полыхнул. Розовые пунктирные линии устремились к центру экрана. К Тристину.
Вж-ж! Вж-ж! Вспыхнул огонек, предупреждающий о положении с энергией. «Энергия ниже пятидесяти пяти процентов», – информировала бегущая строка. Глаза Тристина метались между экранами, измерителем энергии в углу консоли и показаниями цифровых часов, а сознание пыталось отыскать выход, стремительно просчитывая варианты. Отбросив с десяток никуда не годных, он отключил систему поддержки среды и ничего не предпринимал, пока суммарная свободная энергия не превысила на одно деление отметку «55». И тогда он сорвал предохранитель с рычажка аварийного перехода и щелкнул им.
Ослепительная вспышка озарила кормовой отсек, затем погасла, панель с протяжным воем обесточилась. Кокпит, освещенный лишь слабыми красными аварийными сигналами, превратился в бездействующий набор пластика, металла и электроники.
«Система вышла из строя». Алые буквы трижды вспыхнули на табло поверх экранов, прежде чем окончательно угасли во тьме. Их смыла волна энергоотдачи, возникшая в результате перехода без аккумуляторов.
Тристин вытер лоб, стараясь не завопить от отчаяния. А что еще он мог сделать? Медленно умереть на холоде без энергии или позволить себя испепелить? Ну и выбор! Он вздохнул.
Дверь в средней части кокпита отворилась.
– Вы не справились, лейтенант. Особенно в конце. Как только дошло до того, что торпеды захватили вас в вилку при бездействующих аккумуляторах и уровне энергии, недостаточной на оба щита и переход, вы так или иначе превратились в покойника. Наилучшим выбором для вас был ранний прыжок вслепую. Но вы, вероятно, кончили бы, замерзнув где-нибудь на внешней орбите неведомой системы, где вам даже не хватило бы сил, чтобы позвать на помощь, и тепла, чтобы ее дождаться, если бы вас вдруг услышали. – Субкомандир Фолсом пожал плечами. – Отстегивайтесь. Мы идем в инструктажный кабинет В.
Подтянутый офицер исчез, не закрыв за собой люк. Тристин снял ремни и соскользнул с потертого пилотского кресла. Затем извлек вещмешок из рундука около пустого места для сержанта. Вынырнув из люка, он одолел расстояние от кокпита до закрепленной платформы и медленно спустился по лесенке на серый каменный пол тренажерного отсека.
У консоли стояли Фрейер, теперь майор, и ее наставник, субкомандир, которого Тристин не узнал. Тот беседовал с тренажерным техником.
– Как у вас, лейтенант? – спросила Ультина Фрейер. Десолл вытер лоб.
– Замерз насмерть в глубоком космосе. Медленно.
– Эндшпиль. – Она кивнула.
Тристин нахмурился и не ответил.
– Старый шахматный термин. Шахматы, это такая хитрая игра. Мотайте на ус. Если один игрок способен, обдумывая ходы, заглядывать вперед дальше, чем другой, он может вынудить менее проницательного соперника на ходы, внешне логичные, но заводящие в ловушку. – Она бросила взгляд на командира.
– Идемте, майор.
Ультина бегло улыбнулась Тристану и подняла свой вещмешок.
– Держитесь, Тристин.
Десолл кивнул ей в ответ, а затем медленно вышел из отсека в коридор, вдоль которого тянулись, казалось, без конца и краю маленькие инструктажные кабинеты. Как ни добра Ультина, но почему она всегда выказывает такое превосходство? Он фыркнул. Вероятно, она и впрямь такова. Раньше на Маре она вычислила, как одолеть танки, прежде чем они нагрянули. А ему даже в голову не пришло, что у ревяк могут быть танки. Он еще раз глубоко вздохнул и вступил в инструктажный кабинет В.
– Садитесь, лейтенант, – субкомандир Фолсом улыбнулся. Тристин сел.
– У вас есть представление, почему вы в конце концов оказались перед лицом неизбежности замерзнуть, превратившись в небольшую комету на неведомой внешней орбите?
– А разве ситуация не была рассчитана на то, чтобы меня одурачить? – Он опять вытер лоб. – Или на то, чтобы я сам себя одурачил?
К его удивлению, Фолсом откинулся назад на пластиковом стуле и кивнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102