Но я мог и солгать. Я мог вас провести.
– Могли бы, – признал Тристин. – Вы ведете себя слишком по-человечески.
– Слишком по-человечески или слишком разумно?
Тристину захотелось тряхнуть головой.
– Вы так и не ответили на мой вопрос об украденной жизни.
Красные глаза устремились прямо на него. Тристин почувствовал, что чужак глядит за пределы его я. И что он чужак. Как отвечать на его вопрос? Он облизал губы.
– Война предполагает лишение жизни. А что нам остается? Позволить ревякам убивать нас и забирать все наше имущество себе во имя их Пророка?
– Значит, вы признаете, что вы вор?
– Вы передергиваете.
– Да? – В имплантате это «да» прозвучало почти как скрежет. – Да?
– Если я вор, то вы тоже.
– Я вор. Я это признаю. А вы? – спросил Гере.
Тристин ничего не хотел признавать, даже философски. Особенно потому, что не был уверен, будто Служба не узнает об этом разговоре с фархканом.
Он помедлил.
– Вы вор? – снова спросил Гере.
– Поскольку любой разумный вид может что-то забирать у Других живых существ, чтобы выжить, пусть даже это ограничивается пищей, – попытался тянуть время Тристин, – я сказал бы, что разумная жизнь предполагает воровство в общем смысле.
– И любое выживание принимает форму воровства?
Тристан пожал плечами.
– На мой взгляд, понятие воровства подразумевает обладание. Там, где нет собственности, брать – не значит воровать.
– Но что такое обладание? Можно ли о любой форме жизни сказать, что она чем-то обладает?
– Временно, как я полагаю, – Тристину стало жарко, еще немного, и он вспотеет. – Пока жива.
– Это осторожный ответ. И правдивый. И все-таки вы признаете, что вы едите. Тогда почему вы отказываетесь признать, что вы вор? – Гере переместился на сиденье, но так ловко, что не произвел ни скрипа, ни шелеста.
Тристин помолчал несколько мгновений, внезапно ощутив незначительное подергивание в бедре и пот, выступивший на лбу. Абсурдная реакция организма в ходе этического спора с чужаком. Если Гере действительно фархкан. Молчание тянулось все дольше, и Тристин расслышал слабое шипение вентиляторов.
– Вы признали, что разумная жизнь должна что-то забирать у другой жизни, чтобы уцелеть. Вы знаете, что это правда. Я признал, что я вор. Вы нет. Почему?
– Само это слово неприятно, – Тристин почувствовал, что еле вытягивает из себя эти слова.
– Почему?
– Не знаю.
Гере встал и нажал клавишу на консоли.
– Вам нужно об этом подумать, лейтенант Десолл. Спасибо, что уделили нам время. – Его двойной рот открылся. Тристин постарался не глядеть на длинные и острые зубы-кристаллы. Дзинь! В тишине дверь открылась со звуком, похожим на раскат грома. Вошел доктор Службы. Тристин повернулся к нему.
– Я использую несколько мгновений для отдыха, – объявил Гере тем же беззвучным голосом, направившись к задней двери. Он двигался бесшумно и тщательно закрыл ее за собой. Он, если предположить, что Гере мужского пола или некоей подобной категории у фархкан. Ихара поглядел на Тристина.
– Долго. Для него.
Тристин пожал плечами, раздумывая, а не провалил ли он какой-нибудь тест.
– Вам угодно прокомментировать собеседование? – спросил Ихара.
– Не особенно.
– Никто не соглашается. Никто, – врач Службы вздохнул. – Хорошо, а как вам сам Гере?
– Он кажется достаточно подлинным, – Тристин задрожал. – И чуждым.
– И то и другое правда, – сухо заметил Ихара.
– Зачем им нужны собеседования? – спросил Тристин.
– Это игра. – Ихара бросил взгляд через полуоткрытую дверь на пустой участок для ожидания. – Техники на следующем уровне пытаются взломать барьеры, а он пытается получить от вас то, что ему нужно.
– Он просто задавал общие вопросы, – осторожно произнес Тристин. – И ничего военного.
– Мы это уже поняли, – Ихара поджал губы. – Им что-то нужно. У них есть какой-то свой план, но, кажется, никто не догадывается, какой.
– Никто?
Ихара понизил голос.
– Старшие медики допросили одного из первых, проходивших собеседование, с применением наркотика. В считанные дни мы получили сообщение, предупреждающее, что всякая торговля и передача информации прекратятся, если такое случится еще раз. – Он рассмеялся. – Так что никто не может заставить вас что-то сказать.
Тристин не до конца поверил Ихаре, но кивнул.
– Кстати, вы физически в хорошей форме, – добавил доктор – Верхние десять процентов. Вы регулярно тренируетесь, не так ли?
– Порядочно.
– Это заметно. Но имеется незначительное раздражение в носу. Вероятно, у вас на станции много местной атмосферы.
– Это все? – спросил Тристин, поглядев на закрытую дверь.
– Все. Но если когда-либо пожелаете об этом поговорить… или дать нам знать…
– Я знаю, где вас искать.
Покидая медцентр, Тристин ломал голову, чем, собственно, настолько ценным снабжают Коалицию фархканы, что начальство дозволяет конфиденциальные собеседования с перспективными молодыми офицерами. Это должно быть нечто весьма ценное. Никто, даже чуждый разум, не уступают технологию даром. Гере, как и любой другой, чего-то хочет. Но чего? Разумеется, выяснениенравственных ценностей молодого офицера Службы – это почти ничего не стоящая информация, и уж никак не сравнимая с ценой за какую-нибудь технологию, получаемую Коалицией. Или здесь кроется некая хитрая загадка? Тристан подумал об Ихаре. Доктор не лгал. Так чего же хотят фархканы? Какого-то рода информации о подборе офицеров? Или они хотят что-то выведать? Что? И почему? Тристан глубоко вздохнул и пошел прочь из медцентра.

Глава 10

С резной деревянной скамьи Тристин оглядывал пять метров травы, отделявшие его от кустов и деревьев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102