«Бей врага без милости, покуда оружие в руках держит, – говорил он. – Но как только пленным стал – друг он тебе и брат. Сам не доешь, а ему дай».
...В результате падения Плевны Турция лишилась одной из своих лучших полевых армий. И возместить эту существенную потерю в самое ближайшее время не представлялось возможным. Но если бы даже и удалось восстановить ее каким-либо образом путем создания новой армии, то практически невозможно было сделать, пожалуй, самое основное – поднять боевой дух войск.
Скобелеву в качестве военного губернатора Плевны поручалась охрана Осман-паши, и в знак уважения к противнику он приставил к нему почетный караул. На следующий день намечалось торжество по случаю взятия Плевны. Войска были построены к городу лицом, на плато, с которого еще недавно вела огонь турецкая батарея. Но среди огромной массы войск выделялась 16-я дивизия. Щеголями, или, как говорили в военном быту, «женихами» выглядели молодецкие скобелевские батальоны. Высшее командование армии, войска, духовенство и певчие ожидали приезда царя. И как только показался император с многочисленной свитой, перекатами зазвучало «Ура!». Навстречу Александру II быстрыми шагами спешил главнокомандующий. Братья расцеловались. Царь достал из кармана высшую военную награду – Георгиевскую ленту I степени и надел на шею великого князя, его движения при этом были нервны, порывисты. Вновь гремит «Ура!» в честь главного героя Плевны. Не остались без наград те, кто помогал великому князю. Тотлебена наградили орденом св. Георгия II степени, Ганецкий получил Георгиевский крест III степени. Не остался без награды и Милютин. Когда государь объявил, что награждает его орденом св. Георгия II степени, военный министр непроизвольно пожал плечами и сказал:
– Позвольте, ваше величество, ведь моей заслуги в сем деле нет!
– Прими и носи, – ответил царь, – мы здесь тебе многим обязаны, – и шутливо добавил: – Дмитрий Алексеевич, разрешишь ты мне надеть на саблю Георгиевский темляк, хотя бы за мое терпение?
Отказа не последовало. Завершился церемониал объездом войск и молебном, после которого император со свитой отправился в Плевну, где в доме, занимаемом Скобелевым, состоялся завтрак, на который были приглашены все командиры частей. В ожидании Осман-паши Александр II попросил Скобелева показать дом. Они вышли из гостиной и остались наедине. Император вдруг остановил Скобелева, прервал рассказ, привлек к себе, поцеловал и с волнением произнес:
– Спасибо тебе, Скобелев!... За все... за всю твою службу – спасибо!
Услышать такую похвалу из уст императора было лестно для любого военачальника, а тем более для Скобелева, слышавшего несколько месяцев назад совершенно иную оценку его ратного труда. Но Скобелев не мог не оценить и такта Александра II. Ведь публичное проявление чувств императора и выделение молодого генерала могло вызвать очередной всплеск недоброжелательных пересудов. И может быть, у Александра II возникла мысль, что он несколько опоздал с признанием заслуг «белого генерала».
Тем временем у дома собралась огромная толпа. Она расступилась. По образовавшемуся проходу, поддерживаемый с одной стороны турецким офицером, с другой – казачьим, шел Осман-паша для представления Александру II. Хорошее настроение не покидало императора. Он задал несколько вопросов, касающихся неудачной попытки прорыва, и возвратил Осман-паше саблю. Из Богота, куда его отправили сразу же после беседы с царем, турецкий военачальник послал в Стамбул телеграмму следующего содержания: «Вам небезызвестно, что полтора месяца мы находились на осадном положении. Не получив с тех пор никакой помощи, я решился пробиться со всею армиею сквозь ряды русских войск. Несмотря на все усилия, я не успел в этом и теперь нахожусь военнопленным, вместе со всем плевненским гарнизоном. Оценя храбрость моих солдат, Его Императорское Величество и Его Августейший брат удостоили меня самым благосклонным приемом...»
В Плевне начиналась новая жизнь. Высшим сановникам представилась блестящая возможность на деле, убедиться в административном таланте Скобелева, о котором ходило множество толков во время пребывания его на посту ферганского генерал-губернатора. Титанические усилия пришлось приложить ему, чтобы очистить город и окрестности от разлагавшихся трупов, выделить медицинский персонал для обслуживания раненых турок. Но и эти проблемы, при всей их серьезности, не стояли так остро, как предотвращение мародерства.
И совсем не случайно в сочетании с известным именем «Ак-паша» часто употреблялось слово «справедливый».
Если для Турции падение Плевны ускорило начавшийся еще ранее процесс истощения материальных и моральных сил, то для русской армии оно означало, во-первых, высвобождение нескольких корпусов; во-вторых, создавалась благоприятная возможность для перехода от обороны к наступлению; и, в-третьих, эта победа подняла боевой дух балканских народов, вызвав панику у султана и у правительств Запада. Что русские не станут топтаться на месте – это прекрасно понимало турецкое правительство, и уже 30 ноября Порта обратилась к правительствам Европы с просьбой о посредничестве в -деле скорейшего прекращения войны. Тем самым правительство Турции откровенно расписывалось в собственном бессилии и неспособности к дальнейшему ведению войны. Но как показали события, роль посредников мало подходила для Англии, Германии и Австро-Венгрии. Крайне заинтересованные в решении восточного вопроса не в пользу России, они были едины в своем стремлении не допустить победы славянских народов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102