авось не подведет. И Скобелев не подвел.
Невозможное поначалу делалось возможным благодаря мужеству и героизму русских солдат. Критическим моментом в обороне редутов стала третья атака турок. Началась она с такого сильного обстрела, что, казалось, в этом море огня вряд ли кто из защитников уцелеет. Цепи турок приблизились к редутам, и защитники их дрогнули, сначала поодиночке, а затем группами стали покидать их. И тут в ряды отступающих ворвался Скобелев:
– Ребята, не годится показывать спины проклятым туркам!
И окровавленные, измученные до предела остатки полков, словно скинув с себя груз усталости, бросились в окопы. Турки не воспользовались представившимся моментом, защитники встретили их дружными залпами. Атака турок захлебнулась, хотя потери русских были велики.
Какие силы надо было иметь, чтобы не дрогнуть в этом кромешном аду? Какие слова надо было найти, чтобы у подчиненных не возникло сомнения в необходимости защиты редутов? Какой выдержкой необходимо обладать, чтобы с уст не сорвались слова проклятий тем, кто бросил его отряд на произвол судьбы? Какое мужество надо было проявить, чтобы горечь не заполонила разум? Сражение было чем-то похоже на уличную драку, где припертый к стене смельчак-одиночка отчаянно отбивался от наседавших недругов, выискивая при этом путь к спасению.
Внезапно напомнил о себе редут Омар-бей Табия. На остальных позициях турки чувствовали себя вольготно и свободно маневрировали силами. Увы, Скобелев немногое мог противопоставить натиску. Опыт подсказал, что с началом обстрела лучше будет, если солдаты покинут редут. Сам-то Скобелев, конечно, остался, ведя наблюдение за противником. И как только турецкие цепи потеряли бдительность (укрепление-то безмолвствовало), приказал вернуться. Мощный залп дал понять наступающим, что силы у защитников еще есть. Почти без перерыва четвертая атака обрушилась на Скобелевские редуты. Но и она успеха не имела. Редуты представляли к этому времени страшную картину. Трупы русских и турок лежали грудами. В глубокой траншее, связывающей редуты, продольные неприятельские выстрелы клали сразу десятки людей, и горы трупов, заполнявших траншею, чередовались с еще живыми защитниками. На редуте № 2 часть бруствера, обращенного к Плевне, была сложена из трупов. На редуте № 1 три орудия 5-й батареи 3-й артиллерийской бригады были частью исковерканы и лишены прислуги и лошадей. Остальные два орудия 2-й артиллерийской бригады, также утратившие прислугу, были уведены раньше. Стоявшее в редуте орудие тоже было подбито. Скобелев велел вынуть кольца, чтобы орудия не попали в руки турок.
Но положение отряда Скобелева после четвертой атаки стало безнадежным. Оставив мысль получить подкрепление, Скобелев с угрюмым видом обходил укрепления. Огонь турок почти стих, но лишь по той причине, что готовилась пятая атака. Возглавить ее решил сам Осман-паша. Он приказал стянуть все имеющиеся резервы, тем самым ослабив до крайности состав гарнизонов в траншеях и редутах на всех остальных позициях. Дабы придать новые силы подчиненным войскам, Осман-паша приказал нести впереди исламское зеленое знамя, а муллам в таборах распевать молитвы. Позади атакующих расположилась батарея и два кавалерийских полка, которые получили приказ стрелять и рубить каждого, кто вздумает отступать.
Что мог сделать, оказавшись в таком положении, Скобелев? Отступить. Но его просили продержаться до вечера, да и отступление превратилось бы в бегство, так как его нечем было прикрывать, все силы брошены в редуты. И в это время он получил сообщение, что в его расположение прибыл ослабленный во вчерашнем сражении Шуйский полк, направленный командиром 4-го корпуса Крыловым. Разве это те силы, в которых нуждался Скобелев? Весь корпус стоит без дела, а ему выделяют полк, потерявший в боях более одной трети своего состава. Скобелев понимает, что это конец, и отдает распоряжение командиру полка оставаться в резерве, в готовности прикрыть отход основных сил отряда из редутов.
В 16 часов 30 минут турки несколькими линиями густых колонн двинулись в атаку на Скобелевские редуты. В нее они вложили всю ярость. Огонь защитников косил их, внося расстройство и ломая ряды, но, невзирая на это, огромная масса наступавших неумолимо двигалась вперед. Вот они уже у редута № 1, комендантом которого Скобелев назначил майора Горта-лова. Силы явно неравны, и Скобелев, как ему ни тяжело это сделать, отдал приказ собрать раненых и отступать. Вокруг Скобелева – оставшиеся в живых ординарцы, несколько офицеров из редута.
– Господа, мы отступаем, – голос его дрогнул. – Мы отдаем туркам взятое. Сегодня день торжества наших врагов. Но и нам он славен... Не покраснеют мои солдаты, когда им напомнят тридцатое августа... Мы уходим! Шуйцы прикроют отступающих.
Небольшая горстка защитников во главе с майором Горта-ловым продолжала оставаться в редуте № 1. Они, несмотря на приказ, не пожелали отойти, бросились на турок в штыки и все погибли На месте бессмертного подвига Федора Матвеевича Горталова, сутки удерживающего редут, установлен бронзовый бюст героя.

.
Не пожелали уйти из редута № 2 его защитники во главе с комендантом подполковником Мосцевым. Он организовал круговую оборону, видя, что турки начинают обходить редут с флангов. Скобелев, оценив обстановку, понял, что это может привести к напрасной гибели нескольких сотен героев, и повел в атаку Шуйский полк, но перед этим направил Мосцевому записку с приказанием отступить.
Корреспондент Максимов, раненный на одном из Скобелевских редутов, страдая от потери крови, записал в блокнот:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102