Он понял, что предстоит тяжелая борьба. Они решили купить котенка.
— Даже запах кошачьей мочи отпугивает мышей, — заверила его Наташка.
В зверином магазине на набережной Сены, недалеко от Лувра они выбрали среди нескольких с виду одинаковых черных братьев и сестер, прыгавших в вольере, самого энергичного. Служитель в грязном белом халате запустил руку в вольер и выловил животное. Вцепившись когтями в рукав халата, котенок раскрывал миниатюрную пасть и пищал.
— Какой хорошенький котик… У нас теперь есть котик… — причитала звезда кабаре. — Как мы назовем нашего котика?
Они тут же назвали животное Казимиром, сокращенно Кузя, и передали человеку в грязном халате 350 франков. Звезда кабаре получила пятисотфранковый билет прошлой ночью от арабского шейха, за то что сумела растрогать его душу мощным исполнением «Москвы златоглавой». Купленного на арабские деньги Кузю упаковали в коробку с дырками, завязали коробку бечевкой и отправились вдоль Сены домой, неся мышам врага.
— Мыши и не подозревают, что сейчас прибудет Кузя, который их всех передушит! — сказала Наташка.
— Я сомневаюсь, что такой маленький котенок будет душить мышей, но уж, наверное, подлые животные не станут расхаживать среди бела дня по квартире.
— Спасибо, Лимонов! — звезда, дернув писателя на себя, поцеловала его. Казимир, его тряхнуло вместе с коробкой, запищал.
— За что спасибо? — не понял писатель.
— За Кузю. Спасибо, что ты согласился, чтоб мы имели котеночка.
Наташка не раз заговаривала с писателем на тему покупки «собачки или котика».
Писатель всякий раз наотрез отказывался:
— Мы что, буржуа? Или мы старики на пенсии?
— Но разве только буржуа или старики имеют котов и собак, Лимонов?
— Люди, которым нечем заняться в жизни, во всяком случае. Творческий человек не имеет права иметь животное. — Далее писатель яркими примерами обычно обосновывал свою теорию. У него был вполне крестьянский, практичный подход к животным. Животное должно приносить пользу, считал он. Собака должна принимать участие в охоте и охранять дом. Коровы и козы должны давать молоко и мясо, овцы — шерсть. Казимир был куплен, чтобы он изгнал мышей из квартиры и держал их впоследствии на почтительном расстоянии. — Ни в коем случае не будем его кастрировать. Кот-кастрат, храпящий на подушке, — игрушка ленивых хозяев, нам не нужен, — сказал писатель — Когда подрастет, будем выпускать его на улицу.
Они вошли в квартиру и развязали бечевку на ящике. Котенок, обнюхав стенки, осторожно выбрался из ящика и занялся исследованием квартиры.
— Ну держитесь, мыши! — воскликнула Наташка.
Под диваном в ливинг-рум котенок застрял надолго. Только прутик хвоста торчал наружу из-под покрывала. Приподняв покрывало, писатель обнаружил, что котенок заинтересованно обнюхивает… мышь. Приплюснутая ударом пружины, мышь обнажила коготки и зубы в агонии, да так и не успела втянуть их. Когда писатель поднял с пола мышеловку, хвост мыши не обвис как полагалось бы, но по-прежнему торчал проволокой. Смерть накрахмалила его навечно.
Увидев писателя, шагающего с мышеловкой в руке, Наташка, разумеется, закричала:
— Какой ужас! Не подходи ко мне, Лимонов! — и спряталась в ванной.
Так как у них уже было верное, долгоиграющее оружие для борьбы с мышами — Казимир, писатель не стал заниматься грязным бизнесом вынимания мыши из мышеловки, а снес и жертву и гильотину в мусорный бак. Котенку Казимиру было выдано молоко и были открыты купленные уже Наташкой кошачьи консервы, в которые он жадно вгрызся.
Ночь они проспали мирно, не думая о мышах. Во второй половине ночи в постель взобрался котенок и стал бродить по ним, больно втыкая в них маленькие когти. Писатель сердито шлепнул бродягу, за что получил от певицы сонным голосом прочитанное нравоучение:
— Он еще маленький, он не знает, что нужно втягивать когти, когда бродишь по людям. Какой ты грубый, Лимонов, как солдат! Иди сюда маленький!
Наташка нашарила черного в темноте и прижала его к груди. Котенок довольно заурчал.
Самолет, долженствующий перенести его подругу в Лос-Анджелес, отправлялся из Орли в пять. Сфотографировавшись с Казимиром, писатель выполнял функции фотографа, множество раз прижав котенка к себе, расцеловав его, Наташка в сопровождении писателя (он нес чемодан) отправилась на остановку такси, к метро Сен-Поль. Погрузив чемодан в багажник такси, Лимонов поцеловал Наташку и помахал ей, глядящей через заднее стекло удаляющегося автомобиля, рукой. Последние слова Наташки были «Береги Кузю!».
Вернувшись на рю дез'Экуфф, писатель нашел котенка сидящим на пледе, которым покрыт диван, и вылизывающим собственный мокрый хвост. Несколько желтых комков слюны и кошачьего поноса украшали плед. Мышей не было видно или слышно, но от пледа воняло, а получалось, что один котенок уже приносит больше забот и неприятностей, чем стадо мышей. Вздохнув, писатель взял пластиковый пакет и отправился на пляс де Вож, где он видел только что привезенную добрую тонну песка, предназначавшегося для перестройки одного из домов знаменитого архитектурного ансамбля.
Когда он вернулся, поносные пятна дерьма украшали уже и прихожую. Высыпав песок в пластиковый таз, он поймал смешно, одним боком убегающего от него зверька и подтащил его к пледу. Согласно древнейшему методу воспитания детей и зверей наказанием, писатель ткнул котенка черным маленьким носом в его экскременты и прокричал выразительно:
— Нельзя! Нельзя! Нельзя срать на плед! — и шлепнул котенка по тощему крупу. Один, два, три раза. Опять ткнул Казимира носом в дерьмо:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92