– Мне нравится это время суток, – сказала, заложив руки за спину, Леди Джейн, когда мы расходились по домам.
Я шел, стараясь не наступать на ее тень. «Почему все так быстро кончилось? И сразу настала ночь? Все равно это было замечательно. Неужели я постоянно буду чувствовать себя таким счастливым? Или вдруг все это однажды кончится?»
– Тебе со мной было хорошо?
– Перестаньте, Ядзаки-сан, не дурите, вы же знаете. Представьте, что я могу чувствовать, если когда-то прислала вам розы.
Я резко остановился и навел на нее камеру.
– Я ТЕБЯ, – выдохнул я и щелкнул кадр, – ЛЮБЛЮ. – Я запнулся и щелкнул снова.
Леди Джейн застенчиво улыбнулась. Ее улыбка была потрясающей, но тонула в сгущающейся темноте и не осталась на фото.
VELVET UNDERGROUND
– ЦЫПЛЯТА? – громко спросил Адама. Это было во время ленча, за четыре дня до «Фестиваля Утренней Эрекции».
Почти все приготовления были закончены. Из-за назойливого вмешательства пастора Сабуро, из-за потоков слез Энн-Маргрет в духе «нового театра» кардинально изменился мой первоначальный замысел. Нам оставалось только ждать премьеры пьесы «По ту сторону отрицания и бунта».
Мы закончили монтаж фильма, привезли проектор, музыкальные инструменты, усилители и микрофоны.
– Цыплята? – еще раз спросил Адама.
– Да, мне хотелось бы их штук двадцать, но и восемь сгодится. Не знаешь, где их можно купить?
Я прикидывал, где можно приобрести кур.
– Наверное, в мясной лавке, но навряд ли мы сможем съесть восемь цыплят, – сказал Адама, решив, что я после фестиваля собираюсь устроить ужин.
– Ты меня неправильно понял. Я имел в виду живых цыплят.
– Что ты собираешься делать с живыми цыплятами? Свернуть им шеи, разорвать на части, а кровь разбрызгать по сцене?
Я показал Адама страницу из журнала «Мир искусства». Там было помещено фото с концерта «Velvet Underground» в Нью-Йорке, где на сцене присутствовали коровы и свиньи, аквариумы, наполненные мышами, клетки с попугаями, шимпанзе на цепи и даже два тигра в клетке.
– Круто, да? – сказал я, показывая ему фотографию.
– Тигры и шимпанзе, конечно, круто, но зачем нужны цыплята? Это будет напоминать куриный инкубатор.
– Ты ошибаешься, – как всегда стараясь быть логичным, я перешел с диалекта на стандартный язык. – Важнее всего – что за этим стоит. Лу Рид использовал на своих концертах птиц и животных, чтобы подчеркнуть, какой хаос творится в современном мире. Почему бы и нам не последовать этому примеру?
Адама наконец окончательно понял мое стремление заимствовать идеи у других, фыркнул и рассмеялся:
– Ты собираешься при помощи цыплят изобразить хаос в мире?
Однако Адама загорелся этой идеей. Он пообещал позвонить знакомому, у которого имелась куриная ферма у подножия горы Бота-яма. Адама был преданным парнем, но преданным не мне. Он верил, но верил не в меня. Адама верил во что-то такое, что висело в воздухе в конце шестидесятых, во что-то, чему он был предан. Он сам не смог бы объяснить, что это было такое.
Но это «нечто» делало нас свободными. Оно позволяло нам не быть привязанными к каким-то конкретным ценностям.
Вечером в тот же день мы отправились на куриную ферму. Курятник стоял в самом центре большого бататового поля. Ощущался сильный запах куриного помета, а издалека доносилось кудахтанье сотен кур, напоминающее шумы радиоэфира.
– Что вы собираетесь с ними делать? – спросил нас низкорослый лысый мужчина средних лет, каким и полагается быть владельцу куриной фермы.
– Они нужны нам для пьесы, – ответил я.
– Для пьесы про владельца курятника? – удивленно спросил мужчина.
– Нет, это пьеса по Шекспиру, но для нее необходимы цыплята.
Фермер не имел понятия, кто такой Шекспир. В темном углу курятника сидели, сбившись в кучу, штук двадцать цыплят нездорового вида, с поникшими головами. Фермер начал хватать их за ноги и запихивать по два в мешки из-под комбикорма. Вначале цыплята пытались трепыхаться, по несколько раз взмахивали крыльями, потом отчаивались и затихали.
– У вас все цыплята такие тихие? – спросил Адама.
– Они больные, – ответил фермер.
– Больные?
– Да, ты же видишь, жизнь в них еле теплится.
– А люди не могут от них заразиться? – спросил я, на что фермер рассмеялся:
– Об этом не беспокойтесь. После окончания пьесы вы спокойно можете их съесть. Когда я говорю, что они больные, это то же самое, если бы я сказал про какого-то человека, что у него невроз.
Он объяснил, что это случается очень редко, но иногда цыплята отказываются от еды.
Мы с Адама стояли на автобусной остановке, и наши тени, вытянувшиеся в лучах закатного солнца, виднелись на дороге. Цыплята шумно кудахтали в четырех мешках из-под комбикорма, которые мы держали в руках.
– Адама, я говорил, что хочу получить их по дешевке, но посмотри, они уже почти дохлые.
От общения с невротичными цыплятами нам тоже стало немного не по себе. Настроение всегда ухудшается, когда приходится иметь дело с людьми или даже с курами, собаками или свиньями, лишенными жизненной силы.
– Если я тебя правильно понимаю, Кэн, ты не хочешь тратить лишние деньги, потому что обещал Мацуи после окончания фестиваля отвести ее в ресторан на БИФШТЕКС.
– А? Кто тебе такое сказал?
– Сато.
– Да, да. Конечно же, я собирался пригласить тебя и Сато составить нам компанию.
– Врешь, ты рассчитывал использовать деньги от продажи билетов на то, чтобы вдвоем с Мацуи полакомиться стейками.
– Ты все неправильно понял...
– Не нужно извиняться. Мы пойдем все вместе.
– Все вместе? Но это невозможно: стейки такие дорогие!
– Тогда мы можем пойти в «Гэккин». Я уже заказал там столик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45