С одной стороны, предлагаешь мне поход на край земли, а с другой – не пускаешь поохотиться непосредственно над городом! Как прикажешь тебя понимать?
– Поход – это поход. Будет ли он опасным или все трудности окажутся только психологическими – неизвестно, а охота на медведей – рискованное мероприятие, где, кроме выносливости и силы духа, требуется хоть какой-то опыт. С прошлой охоты из десяти добровольцев вернулся один. Тридцать шесть мохнатых к девяти нашим. Бюргера сломали прямо у люка, не успел даже выбраться. Гришу Японца помнишь? Так его зажали с трех сторон одновременно. Умные твари. Двое напали спереди, и, пока он отстреливался, третий подкрался с тыла. А Воронова утащили в поля. Он шел замыкающим, так медведь, как настоящий разведчик, зарылся в снег, пропустил всю колонну, а потом сломал последнему шею так быстро, что тот и пикнуть не успел. Обнаружили охотнички, что в тылу неладно, только когда ушли от засады метров на пятьсот. Вернулись, а там, сам понимаешь, следы, кровь и лыжи. Даже автомат не нашли. Теперь гадают, раз эти медведи такие умные, что будет, если они оружие освоят?
– Да брось ты! – Володя поморщился. – Может быть, они поумнели от голода, но не настолько же. Зверюги, да и только!
– Кто их знает? – Брат развел руками. – Теперь все вокруг по-другому. Так что готовься к походу и жди моего возвращения.
Брат подхватил автомат и, поправив наброшенный поверх парки плащ, вышел из блока. Владимир вздохнул. Брат, к сожалению, был прав. Охотник из юного Володи получался пока никудышный. Он довольно прилично поражал мишени в тире, но еще ни разу не смог подбить даже зайца. А эта дичь была не самой юркой и по размерам превышала габариты мишени вдвое. Движущиеся цели стали для Володи камнем преткновения, и, по-видимому, профессия охотника для него была в будущем заказана. Кем, если не охотником, как старший брат, мог стать Владимир? К работе в Разрезе, на ТЭЦ или в соляных копях, а также к административной или торговой деятельности он не тяготел.
Если честно, на данном этапе жизни его интересовали только соседка Анна Старлет (вот-вот, и лучше было бы заняться ее розыском, но программа упрямо держала игрока в основной канве разворачивающихся событий, не позволяя отвлекаться на личные дела) и шатание по тоннелям.
Володя покосился на свой автомат и скрипнул зубами. Нет, не может быть, чтобы он не годился настоящим охотникам даже в помощники! Ведь подручным полагалось только шуметь и гнать зверя на стрелка, так неужели Володя не справится с этой примитивной задачей?!
Нет! Володя тряхнул головой и решительно встал, надевая парку. Когда они с братом вместе завалят первого косолапого, он не станет больше относиться к Владимиру как к мальчишке! Парень взял лыжи, повесил автомат на плечо и, прицепив к поясу нож, вышел из блока.
Он вдруг подумал, что, может быть, не вернется из неравной схватки с хищным врагом и Аня так и не узнает, что он чувствовал, гуляя с ней по улицам города. Она наверняка поплачет над его бледным, мужественно стиснувшим зубы в предсмертных муках трупом, но спустя некоторое время забудет и прогулки, и печаль по ушедшему возлюбленному… А может, она не выдержит страданий и тоже умрет? Как Джульетта… Брат напрасно думал, что Володя не читал знаменитого классика. Еще как читал!
(Волк шмыгнул носом и вздохнул. Себя виртуального в представленной сценке было до слез жалко, но его герой уже вообразил менее трагичное развитие событий.)
Он вернется израненный, но живой. На прикладе его автомата будет семь, нет, десять зарубок. На каждого убитого медведя по одной. Он обнимет Аню небрежно, но ласково и хрипло скажет: «Хвастать не стану, было трудно, но я знал, что ты меня ждешь…»
Потом они уйдут в блок, а брат тем временем деликатно прогуляется в сторону базара, где по поводу удачной охоты будет устроена общегородская попойка.
Так, мечтая, Володя добрался по скользкой лестнице до люка, ведущего на поверхность. Здесь он опустил на глаза очки-консервы, застегнул капюшон и натянул свисавшие под рукавами на резинках варежки. Закончив приготовления, он откинул люк и, включив автомат, выглянул наружу. В постоянных сумерках заснеженной равнины не было видно ни одной живой души. Владимир повернулся вправо и обнаружил там точно такую же пустоту. Слева наблюдалась аналогичная картина. Володя немного расслабился и вылез из люка на плотный снег. Он пристегнул лыжи и в три шага откатился от выхода на несколько метров. Мороз был не так уж суров. Медведи вокруг не шатались, и вообще все дышало миром и спокойствием. С удовольствием разминая мышцы, Владимир пробежался вдоль по склону и, маневрируя между торчащими из снега дымоходами, скатился в небольшую ложбину. Где-то под ним должен был находиться Проспект. Ставя короткие лыжи «елочкой», Володя снова поднялся на сугроб и скатился под горку, но уже в другую ложбину.
Здесь снег был словно перепахан, а на самом дне углубления лежали три огромных снежных кома. Володя вспомнил картинку из детской книжки. Комья следовало поставить друг на друга, потом вставить в верхний пару глаз-угольков, надеть на него ведро и воткнуть морковку. Получился бы классический снеговик. Владимир думал об этом, уже поднимаясь на очередной склон. Почти на середине восхождения его вдруг осенила новая мысль. Снежный ком на морозе слепить очень трудно, вернее —практически невозможно… Володю бросило в жар, и он резко обернулся.
В двух десятках шагов позади, осторожно ступая по его следам, шли два огромных белых медведя, а третий поджидал их внизу, все еще напоминая издалека снежный ком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20