Крупный лис с неуловимым выражением физиономии и жесткими золотыми глазами убийцы возглавлял группу и возглавлял стаю. Это Грувен понял сразу, несмотря на простое одеяние лиса. На нем была короткая черная плащ-накидка, на бедрах болталась юбка-килт, тоже черного цвета. Юбку придерживал пояс, скрепленный цепью, на поясе сабля. Роган Бор мельком глянул на Грувена и повернул голову к Гриссе:
— Это преемник Сони Рата?
— Да, о вождь, — с почтительным поклоном подтвердила Грисса. — Это горностай Грувен Занн, поклявшийся убить Тагеранга.
— Развязать, вернуть оружие, — бросил вождь, ни к кому не обращаясь.
Грузла мгновенно бросилась к Грувену, заторопились и трое стоявших рядом с ним. Все здесь знали свое место и знали, что и когда делать.
Грувен понял, что сразу его не убьют. Значит, надо укреплять свои позиции. Без изрядной доли блефа это невозможно. Очевидно, Роган Бор решил, что перед ним воин. И Грувен мужественно сузил глаза, расправил плечи и встал, опершись на меч. Рта он, однако, не раскрывал. Инстинкт самосохранения подсказал ему, что с Роганом Бором шутки плохи. Золотистый лис оглядел Грувена с головы до пят:
— Сын Антигры?
— Д-да, — почему-то запнувшись, ответил Грувен.
Лапа Рогана Бора покоилась на рукояти сабли.
— Я Роган Бор Юскабор, вождь южных берегов. Я присоединил Юсказанн к своей стае, к Юскабору. Антигра, твоя мать, взбунтовалась против меня. Я убил ее.
Грувену стало неуютно от равнодушного тона, которым продолжал речь Роган Бор.
— Хочешь ли ты, Грувен Занн, отомстить за смерть матери? Меч при тебе, ты свободен. Ты можешь вызвать меня на поединок здесь и сейчас.
Нервы Грувена натянулись до предела. Он понимал, что, подняв меч, сразу превратится в покойника. Но безумная надежда стать хоть когда-нибудь вождем стаи придавала решительности. И он выкинул козырную карту, надеясь произвести впечатление на лиса-воина.
— Меня зовут теперь Грувен Занн Тагеранг. Восемь воинов покинули со мной лагерь. Вернулся я один. И я убил Тагеранга.
Роган повернулся к своей жрице:
— Эрма, что скажешь об этом?
— Ничего, повелитель. Я не вижу признаков смерти Тагеранга.
Горящие золотые глаза сверлили теперь Гриссу.
— А ты?
— Ничего, о вождь, — потупилась Грисса. — Знамения молчат об этом. Кто знает…
— Я знаю! — выкрикнул Грувен. — Я знаю, потому что я теперь Тагеранг. Я убил его и принял его имя.
Грисса чувствовала себя между двух огней. Она была почти уверена, что Грувен врет. Почти. А вдруг… Но на чьей стороне сила, она видела ясно.
— Грувен Занн, ты поклялся принести в лагерь голову Тагеранга. Где она? — спросила Грисса.
Грувен усмехнулся. Ответ на этот вопрос он много раз репетировал.
— Погода жаркая. Сколько можно по такой жаре таскать с собой дохлятину? Я донес ее до старого лагеря, но там пришлось выкинуть.
В порыве справедливого возмущения Грувен повернулся к Рогану Бору.
— Слово воина Юска! Я убил Тагеранга этим мечом.
Золотые глаза спокойно смотрят на Грувена. Физиономия вождя ничего не выражает. Лапа все еще на рукояти сабли.
— Слышу, Грувен Занн. Но не слышу ответа на первый вопрос: вызываешь ли ты меня на поединок, чтобы отомстить за смерть матери и занять место вождя?
Чтобы сохранить голову и шансы на место вождя, приходилось соображать быстро.
— Мы оба могучие воины, — откликнулся Грувен. — Стая ничего не выиграет, если лишится одного из нас. Когда вы все поймете, что я Тагеранг, стая примет решение.
Роган Бор повернулся к Грузле:
— Возьми шестерых, поставь Грувену палатку. Кормить, охранять.
Уже отвернувшись, чтобы уходить, бросил Грувену:
— Приглашаю завтра к завтраку, Грувен Занн. Там и побеседуем.
Грувен сидел в своей палатке и жевал жареную птицу, запивая ячменным вином. Пища высшего качества! Кто он, почетный гость или пленник? Почетный караул у его палатки или тюремные надзиратели?
Роган Бор задал работу своим жрицам. Он наблюдал, как они мечут кости, жгут в костре перья, перебирают четки. Спокойно ждал, спокойно выслушал сообщения.
— Ничего нового, повелитель. Сплошной туман.
— Да, о вождь, но время обнажит истину.
Золотистый лис не возражал.
— Время покажет, верно, но терпеть этого лицемера здесь… Он наверняка затеет заговор за моей спиной. Если он убил Тагеранга, почему он не вызвал меня? Я убил его мать, занял его место. Если бы я был на его месте, он бы уже кормил морских рыб. Ладно. Свободны. Я сам подумаю.
Утренняя заря заползала на небо. Роган Бор сидел перед угольками костра в своей палатке. Он прищурил глаз и уставился в спину часового у палатки. Постовой обернулся и отсалютовал копьем.
— Слушаю, вождь!
— Повар пусть несет завтрак для двоих. Грувена сюда.
Грувен привык спать долго, он еще зевал, появившись в палатке Рогана. Не выказывая презрения к лентяю, вождь кивнул:
— Сядь, Грувен Занн. Ешь и отвечай на мои вопросы. Правду говори.
Грувен принялся за кашу с морскими раковинами, приготовившись врать напропалую.
Роган вообще к еде не прикоснулся.
— Где ты убил Тагеранга? Назови место.
— У старого лагеря.
— Но ты говорил, что голову туда принес. Откуда?
Грувен принялся долго и медленно запивать еду, обдумывая ответ.
— Ну да. У старого лагеря я его выследил. Шел за ним три дня. Убил и вернулся к старому лагерю, посмотреть, может, кто вернулся. Никого там не оказалось, и я выкинул голову.
— Ну-ну. Потом обнаружил наши следы и пошел по ним. А почему не заметил этих следов раньше?
— А, да… — Грувен проклинал себя за ошибку, лихорадочно ища ответ. — Ну, я ведь не кого-нибудь выслеживал, а Тагеранга. Остальное тут забудешь, пожалуй.
— Пожалуй.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83