— Н-ну, ты еще здесь, полосатая собака? — крикнул Унгатт-Транн.
И сразу же услышал ответ:
— До самой смерти, полосатый кот.
— До твоей смерти, не моей, — оскалил клыки дикий кот.
— Громкие слова, — насмешливо бросил Каменная Лапа. — Слышал я громкие слова от неотесанного сброда, которым ты меня наградил вчера. Твой посол сказал, что ты заставишь звезды упасть с неба. Посмотри вверх, хвастун. Они сейчас там и все время будут там.
Слова барсука уязвили дикого кота. Его голос задрожал от ярости, когда он услышал смех зайцев.
— Для тебя у меня нет больше ни словечка, полосатый пес. Фрагорль!
Похожая на призрак, из ночи выступила фигура в капюшоне.
— Настали дни Унгатт-Транна, устрашающего. Знайте, что правда всегда в его словах. Если он сказал, что звезды упадут, то даже они послушны ему. Глядите!
Гроддил швырнул в пламя своего факела щепотку порошка. Факел тут же вспыхнул ослепительным синим сиянием. Это послужило сигналом. Каждый солдат войска дикого кота, каждый матрос на палубе каждого судна одновременно зажгли свои специально приготовленные факелы. Впечатление было такое, будто море и суша, насколько хватало глаз, вспыхнули одновременно. Медунка Жесткий уставился в небо. Из-за яркого света на земле ни одной звезды не было видно, лишь сплошная черная пустота.
Зайцы Саламандастрона ошеломленно молчали. Пылали море и берег, как будто на земле был день, а вверху — ночь. Беззвездная ночь.
Гроддил шептал что-то Унгатт-Транну. Тот кивнул и снова заговорил:
— Что-то я больше не слышу презрительных замечаний. Все видели, какова мощь Унгатт-Транна. Мои Синие Орды останутся на ночь у подножия горы. На заре вы почувствуете, как затрясется земля. Вы не покинули гору, как я приказывал, и будете за это наказаны. — Отвернувшись, дикий кот зашагал к кораблю.
Лорд барсук следил, как факелы превращаются в лагерные костры. Брамвил, старейший из зайцев, собравшихся в горе, нетвердой походкой подошел к лорду и схватил его лапу. Голос его дрожал, как тростник на ветру.
— Лорд, я бы не поверил, если бы не увидел своими старыми глазами. Что мы сможем сделать против колдовства?
Каменная Лапа осторожно похлопал старика по спине:
— Это не колдовство, друг мой. Это просто очень хитрый фокус. Но реальность устрашает не меньше фокусов. Хлопотун, у тебя глаза посильнее, можешь сосчитать, сколько там факелов?
Хлопотун затряс головой:
— Да вы шутите, сэр. Никто не сможет.
Каменная Лапа, глядя на огни, заметил:
— Вы все слышали, что дикий кот сказал об отступлении: нам нет ходу отсюда.
Зайцы молча обдумывали слова своего вождя. Молчание нарушил Жесткий:
— Ну и что же нам делать? Стоять и ждать, пока перережут глотки? Вот уж нет. Вверх голову, грудь вперед, сжать губы и драться! Может, эта шушера заставляет звезды падать и землю трястись. Но посмотрим, как они возьмут гору, если ее будем держать мы.
Глаза лорда загорелись боевым огнем.
— Жесткий, организуй всех зайцев к окнам и выступам. Покажем этой нечисти, что мы о них думаем.
Унгатт-Транн выскочил из своей обширной каюты, когда вызывающий рев зайцев разорвал ночную тишину:
— Еула-ли-а! Еула-ли-а-а-а!
Гроддил проковылял за хозяином и презрительно плюнул в море.
— Дураки! Они что, думают нас испугать своим боевым кличем?
Унгатт-Транн не удостоил его взглядом.
— Нет, они не пугают нас, а показывают, что не боятся. Это называется храбрость, Гроддил. Ты этого слова не знаешь. Если бы этих зайцев было столько же, сколько у меня крыс, я бы сам испугался.
Заря была бледной и робкой, но уже через час расцвела в прекрасный день поздней весны, обещающий хорошее лето. Лорд Каменная Лапа в эту ночь почти не спал. Сейчас он погрузился в дремоту, сидя на краю своей кровати.
Повариха Блинч осторожно прикоснулась к его плечу:
— Проснитесь, сэр, эти невежды ждут на берегу. Я вам завтрак принесла.
Каменная Лапа медленно открыл глаза и заморгал.
— Ох-х! Никогда не спи в доспехах, Блинч. Просыпаясь, чувствуешь себя как в одном из твоих горшков на плите. Этот грубиян, дикий кот, конечно, выставил напоказ всю свою армию, да?
Блинч поставила поднос около лорда.
— Ох, там столько этих синих паразитов шляется по пляжу, обвешаны оружием, глаз не видно. Ну и странные же типы… Как вы думаете, милорд, они хотят начать войну?
Каменная Лапа выбрал теплый пирожок со сливами и налил чаю из цветков шиповника и одуванчиков.
— Скорее всего, Блинч, скорее всего… Что-то я проголодался. Пусть подождут, пока я позавтракаю. И позаботься, чтобы все были накормлены.
Уходя, Блинч хмыкнула:
— Слыханное ли дело, чтобы какой-нибудь заяц Саламандастрона пошел в бой голодным?
Унгатт-Транн стоял на скале, рядом жались Гроддил и Гранд-Фрагорль. Они обозревали побережье.
— Ну что, песок виден?
Фрагорль покачала головой:
— Нет, ваше могущество, только Синие Орды. Их столь ко, что не видно песка на берегу. Они стоят плечом к плечу даже на мелководье.
Унгатт мрачно посмотрел на сморщенного лиса:
— Гроддил, вот еще фокус, который ты проморгал. Маг удивленно вздернул голову:
— Господин?
Унгатт-Транн махнул лапой в сторону берега:
— Я могу заставить не только звезды упасть, но и землю исчезнуть. Головой работай, дурачина.
Чтобы отвлечь неблагосклонное внимание хозяина, Гроддил указал на гору:
— Полосатая собака не озаботился появиться, чтобы увидеть вашу мощь, о возвышенный.
— Обычная уловка командиров, — презрительно ответил Унгатт-Транн. — Он думает истощить мое терпение, заставив дожидаться. Этого тоже не понимаешь? Надо было прикончить тебя вместе со всей твоей семейкой, а, Гроддил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80