– После этого граф стал истекать черной кровью и выкрикивать слова заклинания, которые были произнесены над ним во время колдовского насилия. Разумеется, слова он выкрикивал задом наперед, но я могу мгновенно распознавать их – это был древнеарамейский вперемешку с несколькими огрскими словами. Когда я сказал об этом колдуну, тот заверил меня, что колдовство наводили люди просвещенные, а именно маги, только они знают древние наречия, а колдунам такое ни к чему.
– А что же граф, ваша светлость?
– Бедняга так и не заговорил и третьего дня умер. Твой знакомый, граф фон Марингер, очень горевал, он считает, что это его ошибка.
– Как он вообще, ваша светлость, справляется?
Герцог неожиданно рассмеялся.
– Извини, Фрай, но мне показалось смешным, что я обсуждаю с простолюдином поведение моего бюварда. Впрочем, не обращай на мои слова внимания, я прекрасно понимаю, сколько сил и поистине братской любви ты затратил, поддерживая фон Марингера, когда тот переживал не лучшие времена.
Они снова помолчали.
– Конечно, я бы строго спросил за такой промах, будь фон Марингер на месте управляющего департаментом, однако этот пост дан ему в нагрузку, пока я не подберу на эту должность подходящую кандидатуру.
Услышав слова герцога, Каспар немного струсил: уж не собирается ли его светлость предложить ему стать главным костоломом? Воевать Каспар умел, но вести следствие, понукать палачей и разбирать среди воя слова признаний – это увольте.
Должно быть, герцог прочитал все это во взгляде Каспара.
– Нет-нет, Фрай, на это место требуется дворянин, и только. Думаю, нам надо перевести дух.
Герцог взял со стола колокольчик и позвонил. Явился лакей.
– Горячего шоколада нам, разумеется, с ромом…
Лакей поклонился и выскользнул в коридор.
– Несмотря на неспокойное время, мне продолжают поставлять лучший шоколад. Пробовал когда-нибудь?
– Только слышал, ваша светлость.
– Значит, попробуешь, это сейчас очень модный напиток. Ко двору Ордоса Четвертого его поставляют сотнями фунтов в год, представляю, во что это обходится.
– Я слышал, шоколад похож на медовый отвар с полынью.
– Ну… кому-то, может, так и покажется, но мне шоколад нравится, он меня бодрит, а в такую погоду заставляет кровь быстрее бежать по жилам.
Принесли две высокие фаянсовые кружки, над которыми вился пар. Лакей поставил их на блюдца и подал – сначала герцогу, потом его гостю.
Каспар с подозрением заглянул в кружку. Напиток был странного цвета – иссиня-коричневого. Пахло из кружки ароматным, выдержанным в гефовых бочках ромом. За одну небольшую дощечку из благоухающего дерева геф можно было выменять пять мардиганцев со сбруей, а тут целые бочки.
– Пей, чего смотришь?
Каспар сделал глоток.
– Ну, что скажешь? – поинтересовался герцог.
– Очень… вкусно, ваша светлость, – с трудом произнес Каспар. Ему приходилось пить вещи и похуже – тот же отвар из полыни с медом, чтобы избавиться от лихорадки, но шоколад…
– Пей, с непривычки он никому не нравится, зато когда распробуешь…
– Сколько же стоит, к примеру, эта кружка, ваша светлость?
– Сорок серебряных рилли.
– Что? Почти полтора дуката? – поразился Каспар.
– А чего же ты хотел? Это королевское угощение, уверяю тебя, ты первый из простолюдинов, кому посчастливилось попробовать шоколад.
– Сорок рилли, – повторил Каспар, заглядывая в кружку. Теперь неаппетитный вид заморского угощения интриговал его. Собравшись с духом, Каспар в несколько глотков выпил шоколад и выдохнул в сторону камина – на глазах выступили слезы.
– Да ты, я вижу, разохотился, – заметил герцог, не спеша потягивая свою порцию. – Однако вернемся к нашим делам, Фрай.
Герцог снова бросил в огонь щепочку.
– После долгих раздумий я пришел к выводу, что лучше тебя роль лазутчика не выполнит никто.
– Лазутчика? – переспросил Каспар. Было в этом слове что-то неприличное. Лазутчиков всегда ловили и вешали на деревьях, с ними не церемонились и никогда не брали в плен. Против них не обнажали меча, – лазутчик считался грязным существом, которого нельзя касаться благородным оружием, вот петля – другое дело.
– Еще никогда я не занимался ничем подобным, ваша светлость, – робко начал Каспар. – Ходил в атаку, шел в разведку боем и всегда давал шанс врагу убить себя.
– Какая ж тут доблесть – дать себя убить? – возразил герцог. – Ты ведь умен, Фрай, ты необыкновенно умен. Случалось, я не ждал твоего возвращения, понимая, что послал тебя в убийственный поход, но ты возвращался с победой!
– Но без единого бойца, ваша светлость.
– Ну и что? Потери в столь опасных экспедициях неизбежны, но ты возвращался победителем и привозил артефакты. О чем это говорит?
– О чем?
– О том, что ты хитер и изворотлив, когда нужно, ты работаешь мечом, а когда меч бессилен перед мощью противника, ты, Фрай, начинаешь работать головой и обводишь этого противника вокруг пальца. Было такое?
– Ну, было, – нехотя признался Каспар.
– Вот это и есть тот самый прием, которым пользуются хорошие лазутчики. Из тебя выйдет хороший лазутчик, Фрай.
– Вы думаете, ваша светлость?
– Да я в этом уверен, – сказал герцог и залпом допил шоколад. Отставив пустую кружку, он покачал головой и сказал: – Какая все же гадость…

7

После шоколада они еще немного помолчали. Каспар с удивлением заметил на себе бодрящее действие заморского напитка.
– Ты, конечно, знаешь, Фрай, что были времена, когда королями становились Ангулемские, это потом дом Рембургов обрел нынешнюю силу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18