К этому времени Конни уже удалось подняться на ноги. Она наполовину повернулась к нему спиной и вытянула вперед руки, словно за спасательным кругом.
На этом все обрывается.
Это все, что я помню о нашем “последнем рубеже”.
Именно в этот момент, как я себе это представляю, Тельма, должно быть, грохнула меня чем-то по голове.
...быть может, видеть сны
Вот что я думаю. Когда я потерял сознание от удара по голове, кто-то избавился от меня.
То есть сбросил или столкнул в пропасть.
Еще я полагаю, что падение не закончилось для меня трагически потому, что я приземлился на того покойника.
Повезло мне.
Дружище Мат.
Сокращенно от Матрац.
Я долго спал на нем в состоянии, которое принято называть мертвецким сном.
Интересно, какая разница между комой и потерей сознания? Просто одно из них длится дольше? Не знаю, да и не столь это важно.
Так вот в какой-то момент я пришел в себя. Это случилось ночью.
Открыв глаза, я увидел над собой звездное небо. Где-то в глубине сознания лениво шевельнулась мысль: “Где я?”, но я решил, что, должно быть, на вылазке, и вновь погрузился в небытие.
Следующий раз я пришел в себя под палящими лучами солнца. Мне хотелось попросить кого-нибудь задвинуть это солнце куда-нибудь подальше – оно было слишком горячим и от него голова раскалывалась. Затем солнце удалилось и перестало мне докучать.
Время от времени меня беспокоили насекомые. Правда, я почти не обращал на них внимания.
Иногда мне даже нравилось их щекотание.
Наверное, я пересмотрел за это время добрую сотню снов. Я мог бы исписать эту тетрадь до последней страницы, но так и не закончил описывать все сны, которые посетили мою больную голову (многие из которых я хотел бы забыть, но не могу), пока я валялся на дне пропасти.
И они были намного красочнее и реалистичнее обычных.
Некоторые из снов были в высшей степени эротическими. Главным образом в них была задействована Кимберли, но в некоторых появлялись Билли и Конни, были и такие, в которых женщины являлись в различных сочетаниях.
Тельма тоже попала в некоторые сновидения. Эти, хотя обычно и сексуальные, носили характер кошмаров. Часто определенную роль в них играла ее бритва. Сны с участием Тельмы были действительно болезненно мрачными, извращенными и отвратительными.
То же можно сказать и о большинстве других моих кошмаров.
Страх и ужас.
Например, в одном я взбирался на дерево, чтобы срезать тело Кита, после того как его повесили. Что и в действительности было достаточно мерзко. Но во сне было еще хуже. Неожиданно он качнулся ко мне туловищем и обнял меня – обернул вокруг меня руки и ноги – и начал грызть мой нос.
Этот сон был хоть и мерзкий, но короткий.
А было несколько кошмаров, показавшихся мне бесконечными.
В одном из них, который помнится особенно живо, в прекрасный солнечный день на пляже ко мне подошла группа женщин. Вначале я не понял, кто они. Во-первых, они были нагими, так что я не мог различить их по одежде. Во-вторых, у них не было голов. Их шеи заканчивались жилистыми обескровленными обрубками.
Я почувствовал довольно сильное возбуждение, но еще и испугался.
Они сообщили мне, что я мог бы их спасти, если бы сильно этого захотел. (И это несмотря на отсутствие голов.) Мне страстно захотелось им помочь, и я осведомился у них, как это сделать. На что они ответили:
– Ты должен подобрать нам головы.
Вот тогда-то я и заметил, что каждая из женщин прятала что-то за спиной.
И они дружно, как по команде, вывели руки из-за спины.
У каждой в руках была голова.
Среди голов я узнал лица Конни, Билли, Кимберли, Тельмы, Уэзли, мисс Кертис (моя учительница в пятом классе, которой я тогда ужасно увлекся), Ардет Свон (подружка в старших классах, которая мне так ничего и не позволила) и какая-то совершенно незнакомая женщина (мне кажется), которую можно было бы назвать довольно привлекательной, если бы не кольца, булавки и шпильки, в изобилии украшавшие ее лицо и уши.
Последняя голова принадлежала моей собственной матери. Одному Богу известно, как затесалась она сюда, но ее появление определенно усилило бросающую в дрожь причудливость этого кошмара.
С самого начала мне стало ясно, что в руках у дам были не их головы, а чужие.
Голова Уэзли объяснила мне правила игры.
– Если ты хочешь спасти нас, ты должен правильно распределить головы до заката. Думаешь, тебе это удастся, дружок?
– Тебя бы я не спасал, если бы это от меня зависело, – объявил я ему.
К тому же тела Уэзли здесь даже не было. Из девяти обезглавленных тел, выстроившихся передо мной на берегу, все без исключения обладали исключительно женскими половыми признаками.
Взяв из рук плотно сбитой девицы башку Уэзли, я швырнул ее подальше. Затем подбежал к голове Тельмы, вырвал ее из рук худенькой девчонки, в которой я заподозрил Конни, подскочил с нею к той коренастой даме, у которой выхватил голову Уэзли, и насадил ее на обрубок шеи.
Тельма, теперь полностью укомплектованная, улыбнулась и угрожающе пошевелила в мою сторону пальцами.
Не буду описывать весь этот кошмар. Не хочется даже думать кое о чем из того, что случилось, тем более писать об этом. Так что опущу самое худшее, а расскажу лишь о том, что не столь омерзительно.
На всем протяжении этого сна, смеялся ли я, или чувствовал сильное сексуальное возбуждение, или смущение, или отвращение, или ужас, меня ни на миг не покидало гнетущее чувство страха. Никто не разъяснил, что случится, если мне не удастся правильно подобрать головы к телам до заката – помимо самого очевидного, а именно, что я не “спасу” женщин. Но у меня было предчувствие, что моя судьба могла стать слишком ужасной, чтобы это можно было выразить словами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123