– Практически воспитала тебя, если хочешь знать, – выпалила Билли.
– Ой, не надо...
– Осталась дома и не уехала учиться. Из-за тебя.
– Ее никто об этом не просил.
– Да, не просил. Но она сделала это по собственному желанию.
– Да она просто не смогла отказаться от прекрасной возможности проявлять надо мной свою власть. Не удержавшись, я спросил:
– А действительно, почему Кимберли не уехала учиться в колледж?
– Хотела остаться с семьей, – пояснила Билли. – Конечно, прямо она об этом никогда не заявляла, но причина была именно такова. Мы были достаточно состоятельны и могли позволить себе послать ее учиться куда бы она ни пожелала, да и необходимая подготовка у нее была. По-моему, дело было исключительно в Конни.
– Во всем виновата я. – Конни подняла вверх руку.
– Дело не в чьей-либо вине. Тебе тогда было... десять или одиннадцать. Когда Кимберли была примерно твоего возраста, ну, может, на год или на два старше, Тельма уехала из дома учиться. Кимберли всегда... Она так сильно любила Тельму. И ей было очень больно, когда та покинула родительский дом. – Глаза Билли наполнились слезами. Шмыгнув носом, она вытерла их и прибавила: – Кимберли просто не могла допустить... чтобы ты прошла через все это. Вы были так близки, и она знала, как ты будешь по ней скучать.
Теперь и глаза дочери заблестели от слез.
– Выходит, все-таки вина моя.
– Не говори глупости. Просто она любила тебя, вот и все. Не хотела оставлять тебя без старшей сестры. И сама сильно скучала бы по тебе. – Взглянув на меня, Билли снова утерла слезы. – Вот почему, – подытожила она.
– О, это я так, из любопытства, – смущенно промямлил я, осознавая, насколько слабой была моя отговорка.
К этому моменту Билли уже выплакалась, но Конни не смогла остановиться еще несколько минут. Чуть успокоившись, она шмыгнула носом и потерла глаза.
– Хотя я по-прежнему считаю, что Кимберли не нуждается в нашей помощи, я пойду. Тем более у меня все равно нет выбора. Вы ведь не можете оставить меня одну и побежать вдвоем спасать ее задницу. Как будто ее задница нуждается в спасении. Мне остается только надеяться, что мы не нарушим ее планов, вот и все.
Самое удивительное в том, что после всех этих пререканий Конни сама повела нас вперед. И сразу взяла быстрый темп, словно торопилась куда-то.
Должно быть, слова Билли каким-то образом задели ее за живое – напомнили ей, что Кимберли была не просто какая-то молодая бабенка, существующая на свете лишь для того, чтобы злить ее, помыкать ею и притягивать взгляды ее воздыхателей.
Конни вела нас вверх по течению ручья через джунгли, каким-то чудом позабыв о своем эгоцентризме, словно значимым для нее теперь было одно – то, что связывало ее с Кимберли.
Пусть кратковременно, но она способна проявлять благородные человеческие качества.
Замечалось за нею это и раньше. Только надолго ее никогда не хватало. Но в эти редкие минуты она была просто прелесть. И я поневоле вновь влюбился в нее.
Впрочем, ее тело никогда не переставало мне нравиться. От шеи и вниз оно всегда ласкало мой взор. Лицо у нее тоже было ничего, вот только его привлекательность не могла скрыть определенные внутренние недостатки – язык и мозги. Вернее, ее слова и мысли. И, разумеется, действия, порождаемые этими мыслями.
Но в тот день, когда мы едва поспевали за ней, идя вверх по ручью, Конни нравилась мне вся.
Такой она и осталась в моей памяти.
Да у нее и возможности не было вернуться в свое прежнее состояние.
Словно поглощенная собой зануда, самоуверенная и несносная стерва распрощались с ней навсегда.
В определенном смысле мне почти досадно, что в последние свои часы она превратилась в славную и компанейскую девчонку. В противном случае, возможно, мне было бы легче. Я бы так сильно не скучал сейчас по ней. С другой стороны, это даже хорошо – даже восхитительно, – что она не осталась дерьмом до конца.
Господи, как мне ее недостает!
Скучаю по ней почти так же сильно, как по Кимберли и Билли.
Нет, это неправда! Кого я пытаюсь обмануть?
Как бы сильно я ни тосковал по Конни, потеря Билли и Кимберли для меня гораздо больнее. От одной мысли о том, что я их никогда не увижу, хочется волком выть.
А я сижу вот тут.
Исписываю бумагу, вместо того чтобы идти их искать.
Почему это так?
А все просто. Если пойду – могут убить. Последний раз, Бог свидетель, мне лишь чудом удалось спастись.
А здесь я в относительной безопасности.
Уэзли и Тельма, вероятно, считают меня мертвым. По крайней мере, в настоящий момент.
Кроме того, существует еще одна причина.
Мне очень не хотелось бы найти хотя бы одну из моих женщин мертвой.
Что вполне может произойти, если отправиться на их поиски.
Это было бы невыносимо.
Лучше пребывать в неведении. Так, по крайней мере, остается хоть какая-то надежда на то, что они – не мертвы.
Или, если мертвы, то не все.
Может быть, хоть одна из них все еще жива...
Если бы мне довелось выбирать, кто именно, интересно, на ком бы я остановил свой выбор? Боюсь, не на Конни: слишком стервозная. К тому же далеко не такая привлекательная, как ее мать или сестра. Конни – недурна собой, но те, другие, – просто красавицы.
Значит, выбирать надо между Билли и Кимберли.
Нет, у меня просто язык бы не повернулся выбрать из них ту, которая должна умереть. Так что лучше сформулируем вопрос следующим образом: с кем из них я предпочел бы остаться и жить здесь до нашего спасения?
(Если нас вообще когда-нибудь спасут, во что с каждым прожитым здесь днем верится все меньше и меньше. Боже! А что если мне суждено прожить остаток жизни на этом острове совсем одному?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123