Уилл не имел ни малейшего представления о запрете на прикосновение к чужому демону, и до сих пор от прикосновения к Пантелеймону его удерживало не понимание, но вежливость. Лайра, в свою очередь, была в совершеннейшем шоке. Её демон сделал это по своей собственной инициативе, после чего отступил и взлетел к ней на плечо в форме самого маленького мотылька. Старик наблюдал с интересом, но без удивления. Он видел демонов раньше – он тоже путешествовал по другим мирам.
Жест Пантелеймона сработал. Уилл сглотнул комок и снова встал на ноги, вытирая слёзы с лица.
– Хорошо, – сказал он. – Я попытаюсь ещё раз. Говорите, что делать.
В этот раз он попытался заставить свой разум сделать то, что требовал Жакомо Парадизи, сжимая зубы, дрожа от напряжения, потея. Лайре не терпелось вмешаться, потому что она знала этот процесс. И доктор Малон его знала, и ещё его знал поэт Китс, кем бы он ни был – все они знали, что ты не мог ничего сделать, пытаясь добраться прямо к цели. Но она держала язык за зубами и сцепила ладони.
– Остановись, – мягко произнёс старик. – Расслабься. Не напрягайся. Это скрытный нож, а не тяжёлый меч. Ты сжимаешь его слишком крепко. Расслабь свои пальцы. Позволь своему разуму спуститься вниз по руке в ладонь, затем в рукоятку, и далее вдоль лезвия. Не спеши, делай это медленно, не пытайся сделать это силой. Просто прогуляй свой разум. Затем дальше, к самому кончику, туда, где нож острее всего. Ты становишься остриём ножа. Сейчас просто сделай это. Пройди туда, ощути это, и вернись.
Уилл снова попытался. Лайра видела, как напряжено его тело, как шевелится его челюсть, а затем увидела, как понимание опускается на него, успокаивающее, расслабляющее и очищающее. Понимание целиком принадлежало Уиллу – или, может быть, его демону. Как он, должно быть, скучает без демона! Подобное одиночество... Ничего удивительного, что он заплакал, и Пантелеймон был совершенно прав, сделав то, что он сделал, хотя для неё самой это было так странно. Она протянула руки к своему демону, и тот, в форме горностая, скользнул ей на руки.
Они вместе наблюдали за тем, как тело Уилла перестало дрожать. Не менее сконцентрировавшийся, он был теперь сфокусирован по иному, и нож тоже выглядел иначе. Может, в этом были виноваты завихрения под поверхностью лезвия, или то, как естественно нож сидел в ладони Уилла, но небольшие движения острия теперь выглядели осмысленными, вовсе не случайными. Он шевельнул ножом в одном направлении, затем немного повернул его и попробовал в другом, всё время продвигая нож серебристым лезвием вперёд, а затем он нашёл какую-то маленькую выемку в воздухе.
– Что это? Это оно? – спросил он хрипловатым голосом.
– Да. Не режь её. Возвращайся обратно, вернись в себя.
Лайра вообразила, что она видит, как душа Уилла скользит вдоль лезвия обратно в ладонь, а оттуда по руке к нему в сердце. Он сделал шаг назад, опустил руку и моргнул.
– Я что-то там почувствовал, – сказал он Жакомо Парадизи. – Нож сначала просто проскальзывал через воздух, а затем я почувствовал это...
– Хорошо. Теперь проделай это снова. В этот раз, когда почувствуешь брешь, просунь в неё нож и разрежь. Сделай надрез. Не раздумывай. Не удивляйся. Не урони нож.
Уиллу пришлось согнуться и сделать два или три глубоких вдоха, прижав к себе левую руку, прежде, чем он смог продолжить. Но он был упорен, и через несколько секунд он снова выпрямился, уже вытянув нож вперёд.
В этот раз было проще. Однажды ощутив это, он знал, что искать, и нащупал маленькую брешь меньше, чем за минуту. Это было похоже на поиски промежутка между двумя стежками с помощью скальпеля. Он прикоснулся, отступил, снова прикоснулся, чтобы удостовериться, а затем сделал так, как сказал ему старик, и сделал горизонтальный разрез серебристым лезвием.
Жакомо Парадизи не зря предупреждал его, чтобы он не удивлялся. Он аккуратно удержал нож и положил его на стол, прежде, чем позволить себе удивиться. Лайра уже была на ногах, не в силах вымолвить ни слова, потому что там, посреди маленькой пыльной комнаты в воздухе висело окно, в точности такое же, как и то, под грабовыми деревьями: проход в воздухе, через который был виден другой мир.
И, так как они были на верху башни, они были высоко над Оксфордом. Фактически, над кладбищем, глядя в сторону города. Немного впереди были те самые грабы, там же были дома, и дороги, а на расстоянии виднелись городские башни и шпили.
Если бы они не видели уже первое окно, они бы подумали, что это какой-то оптический обман. Вот только он не был оптическим: через окно проходил воздух, и они чувствовали запах автомобильных выхлопов, который не существовал в мире Цитагейзы. Пантелеймон превратился в ласточку и пролетел через окно, наслаждаясь открытым пространством, а затем схватил какое-то насекомое и молнией вернулся обратно на плечо к Лайре.
Жакомо Парадизи наблюдал за ними с любопытной, грустной улыбкой. Затем он сказал, – С открытием мы закончили. Теперь ты должен научиться закрывать.
Лайра отошла назад, чтобы освободить Уиллу пространство, и старик подошёл и стал сзади от него.
– Для этого тебе понадобятся твои пальцы, – сказал он. – Одной руки достаточно. Для начала, нащупай грань, как ты это делал с ножом. Ты не найдёшь грани, пока твой разум не окажется в кончиках пальцев. Прикасайся очень осторожно, ищи снова и снова, пока ты не найдёшь грани. Затем сожми её. Это всё. Попробуй.
Но Уилл дрожал. Он никак не мог вернуть свой разум с тому состоянию неустойчивого равновесия, которое, он знал, было ему необходимо, и он всё больше и больше отчаивался. Лайра поняла, что происходит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95