— Обещания мне не нужны, мне нужно знать. Весьма сомневаюсь, что я когда-либо увижу мои деньги, но меня интересует, куда они делись, и я прошу вас выяснить это для меня.Голос ее был так суров, что девочки, должно быть, дрожали от страха. Но не такова была Салли (потому-то мисс Уолш и обратилась в первую очередь к ней), она горячо возразила:— Когда человек приходит ко мне и просит посоветовать, как ему распорядиться его деньгами, я не могу допустить, чтобы из-за меня он потерял их. И я не желаю, чтобы меня щадили, если такое все же случится. Для меня это удар, мисс Уолш, такой же, как для вас. Это ваши деньги, но это и мое имя, моя репутация, мой образ жизни… Я намерена покопаться в делах «Англо-Балта» и понять, что же все-таки там случилось… И, если это в человеческих силах, я разыщу ваши деньги и верну их вам. И я очень сомневаюсь, что вы откажетесь принять их.В молчании старой леди была благодарность, но глаза метали молнии; однако Салли оставалась твердой и пристально смотрела ей в лицо. Через секунду-другую взгляд мисс Уолш потеплел, и она, сцепив пальцы, проговорила:— Ну что же, это тоже неплохо.Обе улыбнулись.Напряженная атмосфера, возникшая было в комнате, улетучилась, и Салли встала, чтобы убрать свои записи.— Надеюсь, вы не откажетесь от чашечки кофе? — спросила она. — Способ приготовления довольно примитивный, на открытом огне, но получается вкусно.— Я очень люблю такой кофе. Когда мы были студентами, то всегда готовили его именно так. Могу я помочь вам?Не прошло и пяти минут, как они беседовали, словно старые друзья. Собаку разбудили, чтобы она освободила подход к очагу, кофе был приготовлен и разлит по чашкам, и обе, Салли и мисс Уолш, испытывали чувство товарищества, какое ведомо лишь тем женщинам, которые вынуждены были бороться за право получить образование. Мисс Уолш преподавала в университетском колледже северного Лондона, но степени бакалавра так и не получила; не получила ее и Салли, по той же причине, хотя она училась в Кембридже и хорошо сдала все экзамены. Университет позволил женщинам учиться, вот только степени им не присуждал.Впрочем, Салли и мисс Уолш сошлись на том, что и этому придет время… хотя трудно сказать когда.Мисс Уолш встала, собираясь уйти; Салли приметила все: ее аккуратно заштопанные перчатки, потертые борта пальто и начищенные до блеска старенькие туфли, давно уже нуждавшиеся в новых подметках. Мисс Уолш потеряла больше, чем деньги, — она потеряла шанс жить в скромном достатке, не тревожась о том, что доживать свой век придется, полагаясь на чью-то помощь. Салли смотрела на нее, видела, как твердо и прямо, с каким достоинством держится старая леди, несмотря на возраст и тревогу, и вдруг обнаружила, что и сама как-то подтянулась и выпрямилась.Они обменялись рукопожатием, и мисс Уолш повернулась к собаке, которая приподнялась и села, выжидательно глядя на вставшую Салли.— Какой необыкновенный зверь, — сказала мисс Уолш. — Кажется, вы называете его Чака?— Чака — это имя одного зулусского генерала, — пояснила Салли. — Мне показалось, оно подходит. Я получила Чаку в подарок… верно, мой мальчик? Думаю, он родился в цирке.Она ласково почесала уши громадного пса; он повернул голову и лизнул ей руку, буквально обернув ее своим языком; в его глазах было обожание.Мисс Уолш улыбнулась.— Я перешлю вам все документы, какие мне удалось собрать, — сказала она. — От души благодарна вам, мисс Локхарт.— Я ничего еще не сделала, кроме того, что потеряла ваши деньги, — сказала Салли. — И, как знать, может оказаться, что случилось только то, что случилось, — обычное банкротство, такое ведь тоже бывает. Но я постараюсь в этом разобраться.
Прошлое Салли было необычно, даже для человека, жившего столь необычной жизнью, как она. Она никогда не знала своей матери, а отец (человек военный) учил ее в основном разбираться в огнестрельном оружии и в финансовом деле и совсем чуть-чуть уделял внимание всему остальному. Когда ей было шестнадцать лет, его убили, и она запуталась в паутине опасностей и тайн. Ее спасло только умение обращаться с оружием, а также случайная встреча с молодым фотографом по имени Фредерик Гарланд.Вместе со своей сестрой Фредерик управлял фотомастерской их дяди, но, талантливо работая с камерой, он был совершенно не способен заниматься финансовой стороной дела. Их дело было на грани полного краха, когда появилась Салли — одинокая юная девушка, над которой нависла смертельная опасность. В благодарность за их помощь, она взяла управление делами мастерской на себя, и ее навыки и умение вести бухгалтерские книги, должным образом проверять счета спасли фирму от банкротства.Дело процветало. Теперь у них работало полдюжины помощников, и Фредерик мог заняться тем, что интересовало его более всего — частным сыском. В этом ему помогал Джим Тейлор, старый приятель Салли, ранее служивший мальчиком на побегушках в фирме ее отца; Джим обожал популярные романы определенного сорта, какие печатались в дешевом журнальчике «Негодяйка Пенни», и слыл в Сити редкостным сквернословом. Он был на два-три года моложе Салли. Во время первого их «дела» он и Фредерик схватились с самым опасным головорезом в Лондоне и убили его. В этой схватке оба они чудом остались живы, но оба знали с тех пор, что могут положиться друг на друга даже под угрозой смерти.Трое молодых людей — Салли, Фред и Джим — во всем были на равных. Фредерику хотелось бы большего. Чего он, впрочем, и не скрывал: он любил Салли, любил всегда, он хотел жениться на ней. Ее чувства были сложнее. Временами она признавалась себе, что обожает его, что на свете нет никого обворожительнее, талантливее, храбрее, забавнее его, — иногда же приходила в ярость, считая, что он тратит свои таланты впустую, вечно возится с какими-то механизмами, либо, переодевшись, рыскает с Джимом по улицам Лондона, а то и вообще ведет себя, как мальчишка, не зная, чем себя занять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14