Гиз поймал себя на мысли, что жалеет их. Это было глупо.
— Ну вот и все, — удовлетворенно сказал он, в последний раз осматривая подготовленную ловушку.
Мимо мертвяк не пройдет. Даже если он обойдет это место стороной, то дергающиеся лягушки, тихое звяканье бубенчиков и запах свежей крови привлекут его внимание.
Он шагнет прямо в расставленные силки, потянется за тушкой петуха, чтобы утолить свой голод. Скорей всего, споткнется, запутавшись в проволоке, упадет на острые крючья. А уж они-то ни за что его не отпустят…
— Неужели эта штука удержит мертвяка? — спросила Дила, когда Гиз взошел на крыльцо.
— Нет, конечно, — ответил охотник. — Скорей всего, он даже не заметит, что попался на крючок.
22
В избе было все так же холодно. Два крохотных светильника — один в руках у Дилы, другой в углу над столом — сильно чадили и почти не давали света. Вокруг — на стенах, полу, потолке — дышало и шевелилось сонмище черных теней.
— Где дети? — спросил Гиз, осматриваясь.
— Спят за печью, — шепотом ответила хозяйка. — У них есть своя комната, но оставаться там на ночь они боятся. Да и мне спокойней, когда они рядом.
— Сколько вообще в доме комнат? — поинтересовался Гиз.
— Три отапливаемых, кухня, чулан и горница.
— Большой дом, — сказал Гиз.
— Большой, — согласилась Дила.
— Где меня уложишь?
— А где захочешь. Пол просторный, еще сотня человек поместится.
— Мне бы где-нибудь под окнами. Чтобы слышать, как мертвяк бродит.
— Иди в горницу, — сказала Дила. — Там окна на три стороны выходят. И тихо там, все услышишь, что на улице делается. Только вот ставней там нет, а окна я намертво заколотила.
— Намертво? — Гиз хмыкнул. — Ну, пойдем посмотрим.
23
В горнице было еще холодней, а тьма загустела так, что ею, казалось, можно было захлебнуться.
Когда хозяйка шагнула в дверной проем и приподняла светильник, обретшие форму тени шарахнулись в стороны. Они были словно живые, и Гиз невольно схватился за меч.
— Я принесу тебе свечу, — сказала Дила, пропустив гостя вперед. Сама она осталась у порога. Казалось, женщина боится сделать еще шаг. — Можешь лечь на сундуке, он достаточно большой и крепкий. Если не понравится, укладывайся на полу, но здесь водятся мыши.
— Я не боюсь мышей, — сказал Гиз.
— В темноте они могут напугать даже самого храброго человека, — сказала женщина, и Гиз не нашелся, что ответить.
— Я принесу тебе овчину, чтобы укутаться, — сказала Дила. — Здесь очень холодно.
— У тебя всегда так?
— Нет… — Она хотела еще что-то сказать, но осеклась.
— Только несколько последних дней, — предположил Гиз.
— Да… — чувствовалось, что женщина не хочет говорить на эту тему.
— Начиная с той самой ночи, когда впервые появился мертвяк.
— Так убей его! — внезапно зло и напористо сказала женщина. — Убей его, и мой дом снова станет теплым и уютным!
— Возможно, — спокойно проговорил Гиз. — Но прежде я бы хотел услышать то, что ты ото всех скрываешь.
Даже при тусклом свете фитиля было заметно, как дрогнуло лицо Дилы. Но женщина мгновенно справилась с собой, нахмурилась, поджала губы:
— О чем ты говоришь, охотник?
— Ты отлично меня понимаешь.
— Кажется, нет…
Гиз приблизился к ней вплотную, посмотрел в глаза. Сказал вкрадчиво:
— Ты же видела мертвяка, признайся…
— Нет.
— Ты узнала его…
— Нет… нет… — В голосе женщины послышался страх. Но страх чего?
— Кто это был? Твой муж? Твой пропавший муж! Скажи мне! — напирал Гиз.
— Я не видела его! — женщина вжалась в стену. — Я не знаю, кто это! Не знаю!
— Почему он приходит сюда? Ты догадываешься? Ты знаешь!
— Нет! Не знаю! — Дила оттолкнула охотника. — Я ничего не знаю! Я позвала тебя, чтобы ты его убил! А ты мучаешь меня!
— Ладно, — сдался Гиз, отступая. — Я надеялся, что ты мне поможешь. Но если ты не хочешь говорить — не надо. Все равно я точно знаю, что у тебя есть какая-то тайна, и я в любом случае докопаюсь до ее разгадки. И для тебя же будет лучше, если это произойдет раньше. А иначе я не смогу выполнить то, ради чего я здесь. Я не сумею защитить вашу деревню! Тебя и твоих детей!
Дила вздрогнула, словно ее ударили. Растерянно опустила глаза, обмякла, ссутулилась. Пробормотала чуть слышно:
— Это он…
— Что? — Гиз взял ее за плечи, встряхнул. — Что ты сказала?
— Это он… — повторила женщина. — Это Гест… мой муж…
— Ты видела его?
— Только его силуэт.
— Слышала его?
— Да.
— Он что-то говорил?
— Он стонал. Я не уверена, но мне показалось, что он звал меня и детей. И просил, чтобы его впустили, жаловался, что страшно голоден.
— Ты разговаривала с ним?
— Нет.
— Нельзя разговаривать с мертвяками!
— Я не сказала ему ни слова.
— Но ты знаешь, почему он вернулся?
— Нет.
— Ты догадываешься, из-за чего твой муж стал мертвяком?
— Нет… — женщина отвечала твердо, но Гиз чувствовал, что она снова врет. Или не говорит всей правды.
— Скажи мне! — напирал Гиз. — Доверься! Это поможет и мне, и тебе!
— Я уже все сказала!
— Ты не сказала самого главного!
— Мне больше нечего сказать!
— А о заброшенном доме напротив? О нем тебе тоже нечего сказать?!
Женщина запнулась, застыла с открытым ртом, буравя взглядом лицо Гиза. Светильник в ее руке заметно дрожал, по стенам и потолку скакали тени.
— Уходи! — Она вдруг с силой толкнула дверь. — Вон отсюда! Немедленно!
— Эй, — Гиз даже растерялся. — Чего это на тебя нашло?
— Убирайся прочь из моего дома!
— А как же мертвяк? Я обещал вас от него избавить. Я должен это сделать. Обязан!
— Ты… — голос женщины задрожал. — Ты… ты специально меня мучаешь!
— Нет же! — запротестовал Гиз, чувствуя себя глупо и неуютно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18