Наступил теплый вечер. Над княжьими палатками сияли светлые звезды. Во
дворе стояли длинные дубовые столы, приготовленные для обеда. Когда все
гости расселись на дубовых скамьях и затихли, пробуя княжеские пироги и
жареных лебедей, а отроки с пылающими факелами стали вокруг столов, все
ясно увидели в красном дрожащем огнз старого певца Гремислава, сидевшего на
верхней ступеньке княжеского крыльца. Нежно зазвенели переборами звонкие
гусли, а старый певец, подняв к небу красные впадины глаз, запел слегка
надтреснутым голосом любимую бывалыцину.
Гремислав пел о смелом походе Игоря Святославича на половцев, о ссорах и
раздорах князей, о гибели из-за этого без пользы храбрых русских воинов, о
том, как эти ссоры "отворяли врагам ворота на русскую землю"...
Многие слушавшие склонили головы на руки и задумались: не такой ли бедой
грозит и сейчас несогласие и взаимная ненависть князей, и не погубят ли эти
распри и вражда великое русское дело - защиту родной земли?..
Глава восьмая
ПЛАН СУБУДАЙ-БАГАТУРА
Субудай призвал десять своих тысячников. Джебэ пришел также с десятью.
Сидели все в юрте кругом, и старые, и молодые. Слушали, что говорил Джебэ.
А Джебэ смотрел поверх голов и точно что-то видел вдали.
- Киев богатый город...- говорил Джебэ.- Дома для молитвы имеют крыши
высокие, круглые и покрыты они червонным золотом. Мы обдерем эти золотые
крыши и возле шатра Чингиз-хана поставим коня, отлитого из чистого золота,
такого же большого, как его белый конь Сэтэр.
- Поднесем Чингиз-хану золотого коня!- воскликнули монголы.
- У урусов много ханов; называются они по-ихнему "конязь". И все эти ханы
- "конязи" - между собой грызутся, как собаки из разных кочевий. Поэтому
разгромить их будет не трудно. Никто не собрал этих "конязей" в один
колчан, и нет у них своего Чингиз-хана.
- Такого другого вождя, как наш великий Чингиз-хан, нигде во всем мире не
найдешь!
- Я говорю вам: мы должны налететь на русскую землю быстро, поджечь ее со
всех концов и захватить Киев, пока...- и Джебэ остановился.
- Пока что? - спросили тысячники.
- Пока не пришел еще ответ на донесение наше единственному и величайшему.
- Чингиз-хан прикажет ждать его прихода! Чянгиз-хан захочет сам войти в
Киев! - говорили монголы.- Мы уже брали такие большие города, как Бухара,
Самарканд, Гургандж, и нам взять Киез не трудно. Мы должны поскорее взять
Киев!
Все косились на Субудая и ждалк, что скажет этот хитрый и осторожный
"барс с отгрызенной лапой". Он сидел, изогнувшись вбок, и поочередно
колючим глазом всматривался в каждого.
- Не так-то легко будет разбить урусов, как думает Джебэ-нойон,- сказал
тысячник Гемябек.
- Урусов и кипчаков много - сто тысяч, а нас мало - двадцать тысяч да еще
один тумен всяких бродяг; они разлетятся, как стая воробьев, если мы начнем
отступать. Опасно нам войти в русские земли, где много, очень много
сильного войска. Нам нельзя идти на Киев... Отсюда нам нужно идти обратно,
под могучую руку Чингиз-хана...
- А не вспомнишь ли ты, храбрый багатур Гемябек,- сказал Джебэ,- что
цзиньцев было еще больше, чем Урусов, когда мы вместе с тобой и другими
багатурами ворвались в их распаханные равнины за большой китайской стеной?
Субудай задвигался и замахал рукой. Все притихли и наклонились в его
сторону.
- Начиная дело, надо вспомнить, как раньше поступал "единственный". И
затем надо подумать, что бы он сделал на нашем месте,- медленно говорил
Субудай.- Сперва надо перехитрить врага, погладить его по щетинке, чтобы он
зажмурился и, раскинув лапы, растянулся на спине... А тогда бросайтесь на
него и перегрызайте ему глотку!
Все выпрямились и переглянулись. Теперь стало ясно, что придется делать.
Нечего и думать о возвращении назад, под защиту могучей руки великого
кагана... Субудай продолжал:
- Урусов много! Они так сильны, что могли бы нас раздавить, как давит
нога верблюда спящую на дороге саранчу. Но у них нет порядка! Их "конязи"
всегда между собой грызутся. Их войско - это стадо сильных быков, которые
бредут по степи в разные стороны... Однако у Урусов есть свой Джебэ! Его
зовут "багатур Мастисляб"... Говорят, что этот Мастисляб много воевал и до
сих пор видел только победы, но у них нет своего Субудай-багатура, чтобы
когда Мастисляб зарвется вперед в опасное место, его поддержать и
выручить!..
- Мы его поймаем, этого Мастисляба, и отвезем к Чингиз-хану! -
воскликнули монголы.
- Я обещаю,- добавил Субудай,- что тот, кто поймает Мастисляба и снимет
его золотой шлем, тот сам отвезет его к Чингиз-хану.
Совещание продолжалось долго. Все говорили шепотом, чтобы часовые-нукеры
не услыхали решений монгольских полководцев.
На другой день Джебэ выступил на запад со своим туменом всадников, а
Субудай с другим туменом остался на берегах реки Калки, для того чтобы
подкормить коней и подготовить их к решительной схватке.
Глава девятая
МОНГОЛЫ НА БЕРЕГАХ ДНЕПРА
Весна была необычайно жаркая. Много дней дули суховеи. Буйно поднявшаяся
трава начала вянуть и свертываться. Солнце беспощадно жгло и казалось
сверлящим на небе глазом Субудая, подгонявшим всех.
Джебэ-нойон разделил свой тумен на пять частей. С одной частью в две
тысячи коней он ускакал вперед к Днепру, а четыре отряда остальных
всадников расставил вдоль вьющегося по степи, протоптанного веками шляха.
Несколько татарских сотен поскакали в стороны, в степные просторы, и
всюду, где находили кипчакских кочевников со стадами, сгоняли их к шляху.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59