Я видел, как люди (серьезные люди!) спрыгивали, то есть отходили в сторону. По болезни или со страху. Спрыгивали с большим запасом. И, вроде, уцелели, и весь запас унесли, а ни хрена! Тут же все рушится, земля из-под тебя уходит на фиг. Либо каюк, то есть отдает концы, либо полный ноль. Полный! Страшное дело! Выпрыгивать из круга – это смерть. Точно!
Поэтому опять вилка – уйти нельзя, а уйти надо. И вот я решаю – Горелик! Я не ухожу, я отлучаюсь. И нужна замена. ВРЕМЕННАЯ! И опять – Горелик. Да, он меня пытался кинуть, но я его первый кинул. И крепко, он мою руку почуствовал. Но Макса Горелика я все-таки знал, когда еще шкетами были. И он умный. И этот еврей все равно лучше любого русского и татарина, и, особенно, любого поляка, с которыми я тоже дела имел. Горелик – это паровоз, а может быть, даже ракета! Он потянет. Вопрос только в том, чтобы поставить его на ограничители.
И вот я решил – Горелик! И я ему сказал: “Макс, крути машину! Ты здесь почти все знаешь. Почти! Остаток знаю только я. Это мой ядерный чемоданчик, понял? Нажму кнопку – все взлетит, и ты взлетишь. Но мне надо слинять. Понял? Не спеши понимать. Этого нельзя понять, пока я не скажу. Скажу только тебе. Нам нужен РАЗГОВОР! Настоящий, каких у нас не было никогда. Может, тридцать лет назад, но тогда было все другое. Говорить будем долго – два дня, не меньше. Здесь, в Москве, нельзя – все замусорено. За границу не хочу – будет отвлекать. Говорить будем в маленьком русском городе, где одна гостиница и где еще не слыхали, что перестройка началась. Понял? Уверен, что не понял, но ничего, догонишь! Может, машиной поедем, может, самолетом полетим – моя забота. Выспимся и будем го-во-рить! Потом напьемся, опять выспимся и снова будем го-во-рить! И тогда ты что-то поймёшь, и я тогда ПРОВЕРЮ, что ты понял. И вот после этого вернемся на фирму, и я тебе скажу – рули!”.
Я видел, что он даже испугался, когда я это сказал – глаза у него стали, как у зайца, с обзором на триста шестьдесят градусов.
Поехали на машине. Надежные люди навели, связали и нацелили. Ехали часа четыре – дорога неважная, и останавливались два раза. Но места! До невозможности глухие. То, что надо. Даже удивляться приходится, что тут вообще хоть какая-то дорога есть.
Называть я этот городок не буду, пусть останется как есть. Он даже, кажется, ни на какую карту не попал. Вот пусть так и остается. Около 90 километров от Брянска.
Дорогой Горелик пытался начать разговор, но я говорил: “После! Время будет!”.
И мы опять ехали. Не молчали, конечно, перебрасывались словами, но не по делу, а так… наблюдения. То один скажет, что, мол, вот она, Россия-то! Нигде такой красоты нету, и все ж свое, все открыто для нас, и от Москвы-то рукой подать, а мы ничего не знаем, жарим по заграницам, а заграница нам в подметки не годится. Но тут же почти сразу: ё-моё! Все вокруг раздолбано, искорежено, засыпано… даже не поймешь, чем… деревни брошеные, поля брошеные, а люди, если встречаются, тоже какие-то… то ли их забыли, то ли они все забыли. Страшное дело! Да во всем мире такую дыру не найдешь! А там поворот, десять кочек, пыль до неба, вдруг… опять… ну, такое открывается, и конца ему нет, и, вроде, не дыра это, а само райское место, только людей в нем нет, да и хорошо – только появятся люди, все испортят.
Вот так и ехали. Городок тоже смурной. Большей частью рухлядь, но если с точки зрения красоты, то даже красиво. Сады, яблони… Гостиница называется “Авангард”. Это рядом колхоз такой был, вот они и построили. И люкс один есть – начальство ждали. Вот его я и забрал. Вполне ничего – коврички, дорожки, окошки чистенькие. И между прочим еда… очень даже вкусная, как домашняя. Это при том, что цены остались еще с прошлого века. И все в этой гостинице – ну, там, повара, дежурные, подавальщицы, уборщицы – все! – добрые люди, по глазам видно. Вот где бизнес делать, а? За милую душу! Что скажешь, то и будет! Только на чем бизнес-то? На чем его делать и кому продавать? Ничего нет, и денег ни у кого нет. Какой бизнес? Нет, тут правильно хотели – с такими людьми социализм надо было строить. И строили! И правильно! Только тоже ни хрена не построили, кроме этой гостиницы для начальства.
Но, в общем, что я хотел, то я и получил. Навели меня правильно. Мы на месте. Шоферу я сказал – езжай в Брянск, номер тебе в гостинице заказан, денег на двое суток дам, чтоб не побирался. Телефон всегда имей при себе. Двое суток гуляй, на третьи жди. Позвоню – чтоб был под парами, двигай сюда. Горелика поселил отдельно – надо мной, выше этажом. Не апартамент, но прилично – кровать есть, и тумбочка есть. Он должен был понять из всего этого, зачем мы тряслись и подпрыгивали, а не полетели в Копенгаген, где у нас “Чайный лист” имеет и квартиру для приема, и где наши люди примут от самого аэропорта до места назначения и далее, не отлипая ни на минуту… то-то и дело! Не отлипая! И так везде. КРОМЕ! – гостиницы “Авангард”, номер 201-люкс, с подачей блюд прямо в гостиную.
Он должен был понять, что это разговор особый. Это длинный разговор. И я ему такое скажу, чего он ни от кого не услышит. Но и он должен себя наизнанку вывернуть. Если я его выбрал, то пусть ценит и знает, что он теперь мой со всеми потрохами.
Шофер уехал. Мы с дороги пообедали – хорошо! Борщ просто ослепительный. И овощи с грядки. Выпили крепко, но без перебора. Запили морсом – опять хорошим, клюквенным, и разошлись на пару часов – спать!
В восемь вечера я его позвал на ужин. Была пятница. И впереди еще суббота и воскресенье.
Чокнулись, и я его спросил: Горелик, откуда Веста знает Лидию Исааковну? Он говорит, что, вот, они познакомились в клубе, и она была у него, а мама, Лидия Исааковна, значит, болела, и вышла к ним, и то, и се, а Веста такая внимательная, все расспрашивает про болезни, обаяла старушку совсем… Я говорю:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28