.. Вы
лишь поглядите, сколько против вас!
Силы были, конечно, неравны. Он - один. А тут... Тут и милиция, и
судья, и заседатели, и прокурор...

Он шел пешком от остановки "Совнаркомовская" до Каскадной лестницы в
саду имени Шевченко (так называемое место свидания). Девять минут. Это, -
вспомнил (многие страницы протокола знал наизусть), - установлено и
протоколом "воспроизводства обстановки и обстоятельств события".
"Таким образом, - вновь перешел на свой, юридический язык, - без
учета времени на ожидание транспорта, убитой понадобилось бы для прибытия
с вокзала на место свидания не менее 25-27 минут, а с учетом ожидания
транспорта, во всяком случае, не менее получаса. Следовательно, из времени
в полтора часа, бывшем в распоряжении убитой, на преодолении пути от
Клочковской до вокзала, от вокзала до сада и оттуда до встречи с одной из
свидетельниц на Клочковской, нужно было затратить около одного часа. Чтобы
покупаться, одеться, - всего 30 минут? Нереально! Обвинительная версия, по
которой свидание и спор между Дмитриевским и Романовым в саду заняли около
часа, явно опровергается!"
"Думай! Думай! Анализируй!" - "Плюнь! Опять попадешь в больницу", -
тем же голосом возразил в нем кто-то.
"Следователь настаивал, чтобы я доказал свою "спасительную" версию о
длительном знакомстве со Светланой Иваненко, но поскольку я ее не знал, то
ничего самостоятельно сказать не мог..."
"Дома у Светланы никогда не был, с ее родными не знаком, разговора с
ней о ее родных не заводил, подруг ее не знал - она меня с ними не
знакомила... Да и как могла знакомить, когда ее, Светлану Иваненко, я
никогда не знал..."
"А ты говоришь - плюнь! Кто же тогда, как не ты? Это же подло уйти
теперь в сторону!"
"Перед описанием расположения дома и обстановки Иваненко, со мной
разговаривали неоднократно в разное время... Потом надо было описать дом и
обстановку. Я уже сказал: там никогда не был и расположения мебели не
знал, поэтому отказывался описать все, ссылаясь на плохую память.
Следователь помогал мне, но я старался уйти от детального описания.
Следователь задавал наводящие вопросы. Только после того, как я посмотрел
план, который мне показали, я его потом нарисовал..."
Память работала мощно, в адвокате спорили два, не уступающих друг
другу человека. Они друг с другом не соглашались. Но память,
воспроизводившая признания Дмитриевского, признания в его пользу, работала
и работала, заставляла Гордия забывать о собственных противоречиях,
противоречиях внутри себя, и он "заводился", все с большим и большим
прозрением видя, как Дмитриевский сам лез в петлю, не понимая того. Он
уходил от вышки, но он шел к длительному сроку наказания. По сути и
Гордий, отступая, вел их к этому.
"Затем мне предстояло нарисовать словесный портрет Светланы Иваненко.
Это было для меня трудным делом, так как я ее никогда не видел. Долго я
отделывался общими фразами, называя такие приметы, которые можно сказать о
любой девушке. Но потом меня _п_р_и_ж_а_л_и_, и я, по намечным подсказкам
следователя, описал приметы: рост средний, фигура изящная, щеки
пухленькие, подбородок полненький, губы средние, миловидная, прическа
пышная, характерных особенностей нет. Цвет глаз, сказал, не помню..."
"Еще предстояло самое трудное - опознать Светлану на фото. Мне
предложили три карточки, и я растерялся. Перед опознанием мне говорили,
что решается моя судьба, я должен опознать, иначе не поверят, что я
сожительствовал и что убийство - это бытовая драма...
Все три могли подойти к моему описанию. Мне казалось, что среднее
фото более всего подходило к тем намекам и попутным замечаниям. Указал на
среднюю, но не угадал. Остались две крайние. Растерялся, не знал, на какую
указать. Минут 30 думал. Следователь не выдержал и сказал: "Может, тут
вообще нет Иваненко?" Прошло полтора часа, понятые стали нервничать. Тогда
я решился, незаметно приподнял фото и на обороте увидел подпись, после
чего уверенно указал на фото N_3. После этого мне пришлось давать
объяснения, почему не мог сразу опознать и убеждать, что это не нежелание,
а переживание при виде фото..."
"Гордий, как ты живешь после всего этого? Ну скажи мне! Как? Ходишь,
спишь, ешь, дождался, что попал в больницу, дождался, что отправили с
незаконченным делом на пенсию..." - "Да я и сам просился! Сам!" - крикнул
он злобно. - "Ах вот как!" - "Не путай меня! Не нажимай на меня... Я
сегодня... устал. Понимаешь, устал! Отстань... Поговорим завтра..."

- Гражданин, вы уже делаете на маршруте пятую ходку. По одному
билету, гражданин!
- Разве? Простите...
- Платите, платите штраф, гражданин. Я специально за вами следила. Вы
вроде и не пьяный. Рубль платите. Иначе сдам, гражданин, в милицию.
Он отдал рубль и вышел на остановке.
- Гражданин, это последний трамвай, учтите.
Голос кондуктора подобрел.
- Садитесь, гражданин. И возьмите назад свой рубль. А мне квитанцию
отдайте.
Махнул рукой: мол, езжайте.
Кондукторша пожала плечами.
- Может, какой сдвинутый, - вздохнула. - Шепчет, шепчет, шепчет...
Чего шептать? Шел бы домой, лег спать... Или читал бы газету...

Полгода назад он был в этом доме, именно от этого дома он ушел тогда
как бы с занозой в сердце. Он говорил молодой красивой женщине все, что
думает. Он говорил: "Вы не имеете права молчать сами, не имеет права
молчать ваш муж. Он не виноват. Понимаете, он не виноват. Но разве может
невиновный человек сидеть?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30