- Говорит, у него тает лицо.
- Марихуана?
Блондинка с неожиданным подозрением взглянула на него.
- Эй, а ты кто такой?
- Друг Крис.
Она еще глядела на него, но плечи ее опустились, тело расслабилось, и
Руди понял, что она поверила ему.
- Я думала, ты из этих, которые все разнюхивают, знаешь? Ну, из
полиции.
На стене за ее спиной висел плакат, на нем выгорела полоса, которой
ежедневно касалось солнце. Руди с беспокойством оглянулся. Он не знал, что
делать.
- Я должен был жениться на Крис. Восемь месяцев назад.
- Хочешь подкрепиться? - спросила девушка. - Я с утра только
кока-колу пила и уже вся скукожилась.
Новая пластинка опустилась на диск, и Маленький Стив заиграл на
гармони и запел "Я родился, чтобы любить тебя".
- Я был обручен с Крис, - печально сказал Руди. - Мы должны были
пожениться, когда я закончу курс. Но она решила уйти сюда с Джоном. Я ждал
восемь месяцев. А теперь я пришел из армии.
- Так будешь есть?
Она подложила под себя сатиновую подушку с надписью "На память о
Ниагара-Фоллз. Нью-Йорк".
Когда он вернулся в гостиную, Джон сидел на диване и читал "Игру в
бисер" Гессе.
- Джон? - сказал Руди. Джон поднял голову. Ему потребовалось какое-то
время, чтобы узнать Руди. Узнав, он хлопнул рукой по дивану рядом с собой.
Руди подошел и сел.
- Эй, Руди, где ты был?
- В армии.
- Ого!
- Да, это было ужасно.
- Все кончено?
- Да. По здоровью.
- Это хорошо.
Они посидели молча. Потом Джон вдруг закивал головой и сказал самому
себе:
- Похоже, ты не очень-то устал.
- Послушай, Джон, что с Крис? Ты знаешь, мы должны были пожениться.
- Она где-то здесь, - ответил Джон.
Из кухни, расположенной за столовой, где под столом спала блондинка,
доносились дикие звуки, будто кто-то рвал мясо. Это продолжалось уже
долго. Руди взглянул в окно. Человек в сером костюме разговаривал с двумя
полицейскими.
- Джон, Крис может уйти?
Джон сердито посмотрел на него.
- Послушай, парень. Никто не держит ее здесь. Просто она к нам
привыкла. Сам спроси у нее. А меня не трогай!
Полицейские шли к дверям. Руди встал, чтобы открыть им. Они
улыбнулись, увидев его мундир.
- Чем могу вам помочь? - спросил Руди.
Первый полицейский спросил:
- Вы здесь живете?
- Да. Меня зовут Рудольф Бекель.
- Мы хотели бы войти и поговорить с вами.
- У вас есть ордер на обыск?
- Мы хотим не обыскивать, а только поговорить. Вы служите в армии?
- Только что демобилизовался. Вернулся к семье.
- Мы можем войти?
- Нет, сэр.
Второй полицейский выглядел беспокойно.
- Этот дом называют "Холм"?
- Кто называет?
- Соседи. Они говорят, что здесь что-то происходит.
- Вы что-нибудь слышите?
Полицейские поглядели друг на друга. Руди добавил:
- Здесь всегда тихо. Моя мать умирает от рака кишечника.

Они примирились с его присутствием, потому что он умел разговаривать
с людьми из внешнего мира. Кроме Руди, который покупал продукты, никто не
выходил из Холма. Здесь всегда было тихо.
Только иногда в задней комнате, где раньше было помещение для
прислуги, слышалось рычание, да из подвала доносились всплески и звуки
ударов чего-то мокрого о кирпич. Это была замкнутая маленькая вселенная,
ограниченная на севере ЛСД, на юге мескалином, на западе напитками и на
востоке амфетамином. В Холме жило одиннадцать человек. Одиннадцать - и
Руди.
Он бродил по комнатам и изредка встречал Крис, которая не
разговаривала с ним. Лишь однажды она спросила, интересует ли его
что-нибудь, кроме любви. Он не нашел, что ответить, и просто сказал:
"Крис, пожалуйста", а она обругала его и направилась к лестнице на чердак.
Руди слышал доносившийся с чердака визг, как будто кричала мышь,
которую разрывали на части. В доме жило много кошек.
Он не знал, почему находится здесь, и не понимал, почему она не хочет
уходить. У него постоянно гудело в голове. Ему казалось, что если он
найдет нужное слово, Крис пойдет с ним. Он разлюбил свет. От света болели
глаза.
С ним почти не разговаривали.
Руди стал их единственной связью с внешним миром. Он написал своим
родителям, в банк, еще куда-то, и начали приходить деньги. Немного, но
достаточно для того, чтобы покупать продукты и платить за дом. Он хотел,
чтобы Крис была добра к нему.
И все настояли, чтобы Крис была добра к нему. Она стала спать с ним в
маленькой комнатке на втором этаже, где Руди оставил свою сумку. Тут на
кровати он проводил большую часть дня, если не нужно было выходить из
Холма, и читал в старых газетах криминальную хронику. И к нему приходила
Крис, и они занимались любовью.
Однажды ночью она убедила его, что этим нужно заниматься после ЛСД, и
он проглотил две большие желатиновые капсулы. Крис лежала, как огромная, в
шесть миль длиной, конфета, а он превратился в медную проволоку,
заряженную электричеством, и пронзил ее плоть. Она извивалась в его
электрическом потоке и становилась все мягче. Он погружался в эту мягкость
и с восторгом наблюдал, в какие сложные узоры выстраивались встающие ему
навстречу в тумане слезинки. Он медленно опускался, все время
поворачиваясь, удерживаемый голубым шепотом, обвивавшим его тело, как
паутина. Звук ее дыхания во влажной пещере подушки звучал низко, он
касался ее кончиками пальцев, и она дышала еще тяжелее, ее дыхание
поднимало его, а он все опускался, слабея, в обволакивающей мускусной
сладости.
1 2 3