— Как… как вы сюда вошли?— Не задавайте глупых вопросов, дражайший. Какой смысл работать в тайной полиции, если ты не в состоянии войти куда угодно?— Разумеется…— Но ваш вопрос, дорогой Багдасарьян, наводит на мысль, что вы не ожидали увидеть меня здесь…— В самом деле… Насколько я знаю, мы не договаривались о встрече.— А вы что, полагаете, будто я должен испрашивать аудиенции у тех, кому плачу?Разговор начинался не блестяще… Армянин попробовал разрядить атмосферу:— Послушайте, товарищ…— Нет, это вы меня послушайте, голубчик! Где досье «Лавина»?— Я должен вам рассказать…— У вас оно или нет?— Нет.— Странно!— Ничего странного, товарищ, наоборот, самая банальная история…— Уж позвольте мне, дражайший, самому выбирать, каких определений заслуживает ваш провал… Я вас слушаю. Расскажите мне, что произошло. Я обожаю сказки, а у армян такое живое воображение…И Тер-Багдасарьян стал объяснять, каким образом ему открылось, что Гарри Комптон — двойной агент. 22 часа 00 минут Комптон и Пенелопа вышли из такси у северного въезда на Грик-стрит. Сквозь ставни на окнах гостиной Багдасарьяна просачивался свет, и молодые люди, замедлив шаг, стали совещаться, как им себя вести, если армянин окажется в дурном расположении духа. Обнаружив, что дверь не заперта, Гарри очень удивился. Он, конечно, не мог угадать, что, испуганный внезапным вторжением Баланьева, ресторатор забыл обо всем на свете, но решил войти один, оставив Пенелопу на лестничной площадке. Если же разговор примет благоприятный оборот, он всегда успеет ее позвать.Слушая Тер-Багдасарьяна, Федор Александрович Баланьев курил одну за другой легкие сигареты. Наконец армянин умолк.— Вы, дражайший, совершили крупную, очень крупную ошибку, принимая меня за дурака, — с нехорошей улыбкой процедил Баланьев.— Но, товарищ, я никогда не…— Молчать!И тут глазам перепуганного ресторатора предстал совершенно другой Федор Александрович. С перекошенной от ненависти физиономией он наклонился к хозяину дома:— Заткни свою поганую глотку, грязный армяшка!Багдасарьян, смертельно побледнев, медленно привстал.— Сидеть!Но Багдасарьян продолжал подниматься, глядя русскому в глаза. Рука его скользнула в карман за ножом, но Баланьев оказался проворнее. Он выхватил револьвер и наотмашь стукнул ресторатора по лицу. Тот, глухо всхлипнув, упал на стул и закрыл лицо руками. Баланьев выпрямился.— Мне очень жаль, дражайший, но вы, очевидно, плохо понимаете ситуацию… Не вам обвести вокруг пальца Федора Александровича, Багдасарьян! Живо давайте сюда досье «Лавина»!— У меня его нет!— Боюсь, голубчик, как бы вам не пришлось провести несколько очень неприятных минут… Я ничего не забыл из того, чему меня когда-то учили, и умею развязывать языки даже самым упрямым… Да, кстати… Я звонил миссис Лайтфизер, которую вы вчера убили. Должно быть, по недосмотру меня связали с миром иным, поскольку она сама сняла трубку… Ну, что вы можете сказать на это, дорогой Багдасарьян?— Я вам все объясню…— Слишком много объяснений, дорогой Багдасарьян, а я плачу вам совсем не за них…— Но в конце-то концов…Внезапно Баланьев влепил ресторатору такую затрещину, что тот содрогнулся.— С этой минуты, дорогуша, ты отвечаешь только на мои вопросы, ясно? Где ты спрятал досье «Лавина»? Кому собирался его продать? Почему обманул меня, уверив, что убил эту англичанку? А теперь я жду разумного ответа, иначе не доживешь до утра.Тер-Багдасарьян покрылся холодным потом. Он прекрасно понимал, что волей обстоятельств угодил в тупик, из которого невозможно выбраться.Именно в этот поворотный момент Комптон, с его обычным чутьем, решил войти в гостиную. Нельзя сказать, однако, что его появление осталось незамеченным: Гарри споткнулся об одну из подушек и едва не получил пулю от удивленного столь неожиданным вторжением русского. Зато Багдасарьян при виде своего сообщника испытал такую же бурную радость, какую, несомненно, ощутил бы при Ватерлоо Наполеон, появись на поле битвы Груши вместо Блюхера.— Гарри, наконец-то! — воскликнул он.— Молчать! — приказал Баланьев. — Комптон, я полагаю?Молодой человек смотрел на него, раздумывая, не это ли главный босс, о котором однажды упоминал Багдасарьян.— Да.— Вы принесли досье «Лавина»?— Нет.— Почему?— Я его потерял.— Ну да?Настал черед Гарри пуститься в объяснения. Он подробно описал неприятное происшествие, случившееся с ним по вине дворецкого, и как он отомстил этому последнему.— Это все, что вы могли придумать?— Прошу прощения…— Я хотел сказать, мистер Комптон, что, если вы надеялись обмануть меня такой невероятной чушью, значит, у вас совершенно ложное представление о гражданах СССР вообще и представителях его тайной полиции в частности! Вы, несомненно, умрете очень молодым, дорогой мистер Комптон…— А почему?— Из-за вашей же оплошности! Садитесь на диван!Гарри выполнил приказ.— Вы тоже, Багдасарьян, и держите руки на затылке!Армянин сел рядом с Комптоном, а Баланьев, обогнув стол, встал перед обоими пленниками, но спиной к двери.— Один из вас обманул меня… а возможно, и оба… Даю вам полчаса. Если за это время никто не скажет правды, я сначала прикончу молодого человека, а потом предоставлю вам, дорогой Багдасарьян, еще полчаса отсрочки. После чего, коль скоро вы не перестанете упорствовать в молчании, могу пообещать два-три часа таких развлечений, что… Но ни слова больше… если только кто-то из вас не решится сделать признание!Пенелопа слышала весь разговор. Она не могла вынести, чтобы этот тип так жестоко обращался с Гарри, а потому в свою очередь тихонько толкнула дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55