Вы будете иметь дело со мной, дон Игнасио, и очень быстро убедитесь, что, пусть я не такой романтик, как Люхи, но зато гораздо опаснее его. Желаю вам спокойной ночи, сеньор Виллар!
Швейцар делал вид, будто не замечает стоящего на тротуаре Мигеля Люхи. Как и весь остальной персонал, он знал, что полицейский пришел убить Игнасио Виллара, и сразу принял сторону хозяина. Когда комиссар вышел из кабаре, Люхи не двинулся с места. Мартин приблизился, и они молча пошли рядом. Только у набережной комиссар наконец нарушил молчание.— Надеюсь, ты понимаешь, что, не предупреди меня твоя жена, сидеть бы тебе сейчас в наручниках!— Да.— Ты меня разочаровал, Мигель… Я думал, у тебя гораздо больше выдержки.— Они убили Пако, шеф.— Ну и что? Полицейских убивают каждый день, и твоя обязанность — ловить преступников, а не самому становиться убийцей.— Видели б вы только эту голову в коробке…— Для доньи Кончи это, я думаю, было особенно ужасно… И за одно это я разделаюсь с Вилларом. Положись на меня, Мигель… Если только в человеческих возможностях сломать дона Игнасио, повторяю тебе, я это сделаю. А ты, разумеется, ни на минуту не задерживаясь, отправишься в Сопейру. Следующий поезд уходит через несколько часов, вам с женой как раз хватит времени собрать чемоданы.До самого дома Люхи они больше не сказали друг другу ни слова.— Счастливого отпуска, Мигель! И не волнуйся — я буду держать тебя в курсе, — пообещал на прощание комиссар.— Спасибо, шеф.— Послушай, Мигель… Мне бы очень хотелось, чтобы ты как следует понял: я в первую очередь полицейский и никогда не позволю личным чувствам взять верх над моими обязанностями. Я должен справиться с убийцей не потому, что он мой личный враг, а потому, что он враг общества, тот, кто мешает порядочным людям спокойно жить. Тогда я бросаюсь в бой и, как тебе известно, лишь в редчайших случаях не добиваюсь того, чтобы парня познакомили с гароттой или, по крайней мере, надолго отправили за решетку. Если я питаю к нему особую ненависть — тем лучше, если люблю — тем хуже. Я выполняю свой долг, Мигель, во что бы то ни стало и чего бы это ни стоило мне самому. Если бы ты прикончил Виллара, несмотря на всю мою привязанность, я поступил бы с тобой так же, как с любым другим убийцей. Все это я говорю тебе исключительно для того, чтобы ты хорошенько понял, чего только что избежал, Мигель.— Благодаря вам, дон Альфонсо.— Нет, лишь той, что ждет тебя там, наверху. Ей одной ты обязан тем, что не сидишь сейчас в тюрьме. Глава IV Поднимаясь по лестнице к себе в квартиру, Мигель с тревогой думал о той минуте, когда они с Кончей посмотрят друг другу в глаза. Хотя в глубине души Люхи признавал правоту дона Альфонсо, как настоящий испанец, он считал, что никакие, пусть самые разумные основания не оправдывают отказа от мести за Пако, а потому обвинял себя в трусости. Комиссар Мартин напрасно вмешался не в свое дело. Когда затрагивали его честь, Мигель переставал быть не только гражданином и полицейским, но и вообще цивилизованным человеком, с него мигом слетала вся мягкость и прирученность, свойственные людям нового времени, и оставался лишь жаждущий мщения дикарь. Инспектор понимал, почему Конча предупредила дона Альфонсо. Действуя таким образом, она тоже выполняла свой долг, как справедливо подчеркнул Мартин, долг преданной супруги, но будучи уроженкой Арагона, она, возможно, предпочла бы иметь мужа-арестанта, которому грозит смертная казнь, нежели человека, из уважения к субординации пренебрегшего честью.Конча ждала у двери. Она не бросилась мужу на шею, поскольку бурные проявления чувств были вообще не в ее привычках, а лишь окинула его беглым взглядом и с облегчением перевела дух.— Все хорошо…Потом сеньора Люхи отвела супруга на кухню, давно уже ставшую их любимой комнатой, тем более что посторонние никогда не переступали ее порога.Садись, Мигель, я приготовила тебе кофе…Люхи, вне себя от счастья, не стал спорить. Рядом с Кончей он, как всегда, успокоился. От одной мысли о том, что он мог бы попасть в тюрьму и надолго, если не навсегда расстаться с женой, инспектора охватил такой панический ужас, что недавние благородные сожаления мигом улетучились.— Ты звонила дону Альфонсо, Конча?— Да, я страшно испугалась… ты на меня сердишься?— Нет, ты правильно поступила… и избавила меня от ошибки, которая могла бы очень дорого обойтись нам обоим…Мигель описал жене сцену в кабаре. Услышав, как вовремя явился комиссар Мартин, сеньора Люхи быстро осенила себя крестным знамением.— Дон Альфонсо требует, чтобы мы сели в первый же поезд на Сарагосу… значит, ты только-только успеешь собрать вещи, Конча.Сеньора Люхи ужи встала, но муж удержал ее.— …Но если ты не против, мы никуда не поедем.— И ты ослушаешься приказа дона Альфонсо?— Да.— Из… из-за Пако?— Ради моих мертвых.Мигелю так хотелось заслужить одобрение Кончи, что он вдруг начал с величайшим пылом объяснять свою точку зрения.— Мне не следовало нападать на них открыто. Видела бы ты эту банду убийц, Конча… Как бы мне хотелось запираться с каждым по очереди в хорошо изолированной комнате и лупить до тех пор, пока не сдохнут! Кроме, быть может, Нины де лас Ньевес… Она, похоже, ничего не знала и даже упала в обморок, услышав о смерти Пако…Конча глухо застонала.— Замолчи, Мигель, хоть из жалости…Но Люхи уже вновь охватила навязчивая жажда мщения, и он даже не слышал слов жены.— Убей я сейчас Виллара, это было бы для него слишком мягким наказанием… Надо разделаться с ним публично… надо, чтобы он с позором вошел под конвоем в зал суда… прочувствовал весь ужас ожидания в камере смертников, ожидая, пока его поведут на казнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56