— Все еще сыплет, как я посмотрю.Дарник кивнул.— Такой уж сезон, теперь неделю не разгонит, а то и больше. — Он открыл кожаный мешочек, висевший на поясе, и достал оттуда трут. — Огонь надо бы разжечь.Тоф, огромный и безмолвный, подошел к шатру, взял пару кожаных ведер и пошел вниз по крутому спуску к источнику. Несмотря на свои гигантские размеры, двигался он сквозь мокрый кустарник почти бесшумно.Дарник стал на колени у очага и аккуратно сложил в центре сухие ветки.Рядом с горкой он положил трут и достал кремень и железо.— Как там Полгара, спит еще? — спросил его Гарион.— Лежит с закрытыми глазами. Говорит, что так приятно полежать в тепле, когда кто-то разводит огонь. — И Дарник улыбнулся, приятно и открыто.Гарион тоже улыбнулся ему в ответ.— Это оттого, что все эти годы она всегда встает первой. — Он помолчал. — Как она себя чувствует после сегодняшней ночи? Все переживает? — спросил он.— Я думаю, — сказал Дарник, нагнувшись над очагом и высекая искру, — она уже немного успокоилась.При каждом ударе железа о кремень сноп искр вылетал у него из-под рук.Наконец трут задымился, и кузнец стал осторожно раздувать уголек, пока не возник крошечный язычок пламени. Он поместил это пламя под сухие ветки, и они с треском занялись.— Вот и загорелось, — произнес он, убирая погашенный трут обратно в кожаный мешочек вместе с кремнем и железом.Гарион пристроился рядом и стал ломать длинные сучья.— Ты держался сегодня ночью героем, — сказал Дарник, подкладывая вместе с Гарионом сучья в огонь.— Я думаю, не героем, а ненормальным, — сухо ответил Гарион. — Разве кто в здравом уме полезет в такое дело? Несчастье в том, что я оказываюсь в центре таких событий, еще не успев понять, как это опасно. Иногда я задумываюсь: может, дедушка прав, утверждая, что тетушка Пол роняла меня в детстве и я ударялся головой?Дарник усмехнулся.— Я немножко сомневаюсь в этом, — сказал он. — Она всегда очень осторожна в обращении с детьми и другими хрупкими предметами.Они подбросили еще дров в костер. Гарион, увидев, что огонь весело пляшет на поленьях, встал. Красноватый свет костра проникал сквозь туман, и все вокруг казалось нереальным, словно ночью они невзначай пересекли границу реального и вошли в царство волшебства.Пришел Тоф с ведрами, и в этот момент из шатра появилась Полгара, расчесывая длинные черные волосы. Единственный белый локон над левой бровью почему-то казался сегодня утром раскаленным добела.— Какой хороший костер, дорогой, — сказала она, целуя мужа, а затем посмотрела на Гариона. — Как ты себя чувствуешь, все нормально?— Что? О да, прекрасно.— Может, какие порезы, ссадины, ожоги, которых ты не заметил ночью?— Нет. Похоже, я вышел из этого поединка без единой царапины. — Гарион помолчал, не решаясь задать ей вопрос. — Мы тебя действительно расстроили сегодня ночью, Полгара? Я имею в виду — Эрионд и я?— Да, Гарион, но это было ночью. Что бы ты хотел на завтрак?Некоторое время спустя, когда бледный рассвет стал увереннее пробираться сквозь деревья, вылез наружу и Шелк. Дрожа всем телом, он протянул руки над костром и стал с подозрением всматриваться в то, что кипело в котле у Полгары, поставленном на плоском камне у огня.— Опять эта размазня? — недовольно произнес он.— Овсяная каша, — поправила его Полгара, помешивая в котле длинной деревянной ложкой.— Какая разница!— Есть разница. Помельче овес или покрупнее.— Помельче, покрупнее — все равно одно и то же, Полгара.Она посмотрела на него, подняв бровь.— Скажи-ка, принц Хелдар, отчего ты по утрам вечно всем недовольный?— Потому что терпеть не могу утро. У утра есть единственный смысл — не давать, чтобы ночь и день столкнулись лбами.— Может, один из моих тонизирующих напитков придаст тебе свежесть.Он устало посмотрел на Полгару.— А, не надо, спасибо, Полгара. Теперь, когда я совсем проснулся, мне лучше.— Рада за тебя. Кстати, не мог бы ты чуть-чуть отодвинуться? Мне нужен этот край — поставить ветчину.— Как тебе будет угодно.Шелк повернулся и ушел в шатер.Белгарат, лежавший от нечего делать на своей постели поверх одеяла, с удивлением взглянул на маленького драснийца.— Для умного человека ты слишком часто позволяешь себе капризничать и взрываться, — сказал Белгарат. — Приучись не трепать нервы Полгаре, когда она готовит.Шелк что-то проворчал и взял в руки свой изъеденный молью меховой головной убор.— Пойду-ка проверю лошадей, — решил он. — Не хочешь прогуляться?Белгарат взглянул на уменьшающуюся кучку дров возле костра.— Неплохая идея, — согласился он и встал с постели.— И я с вами, — сказал Гарион. — Надо немного размяться. Похоже, я спал на корне эту ночь.Гарион набросил ремень ножен меча на одно плечо и тоже вышел из шатра.— Даже не верится, что это было, правда? — тихо произнес Шелк, когда они вышли на поляну. — Дракон какой-то. Сейчас, при свете, вообще все кажется прозаичным.— Не совсем, — возразил Гарион и указал на обрубок чешуйчатого хвоста дракона, валяющийся на краю поляны. Самый его кончик по-прежнему немного шевелился.Шелк кивнул:— Да, с таким не каждый день столкнешься. — Потом, переведя взгляд на Белгарата, спросил: — А не может эта птичка снова наведаться к нам? Нервная у нас получится дорога, если нам придется на каждом шагу оглядываться. Она мстительная?— А ты как думаешь? — спросил его в свою очередь старик.— Все-таки Гарион как-никак подрезал ей немного хвостик. Не примет ли она это слитком близко к сердцу?— Как правило, это не в ее духе, — ответил Белгарат. — Она несильна разумом. — Старик нахмурился. — Меня другое волнует — есть в этой встрече что-то не то.— Начать с самой этой встречи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135