Благодарно кивнув, Федор Фомич
возобновил прерванную речь.
- Позвольте начать издалека, с маленькой истории, которая наглядно
проиллюстрирует мою мысль...
- Так сказать, в порядке алаверды, - поддакнул Семен.
- Не совсем, но... Словом, вкратце история такова. Один мой друг
поездом перевозил собаку. Этакого огромного сенбернара. Проводник, с
которым ему пришлось повстречаться, естественно, заупрямился. Не положено,
то да се. Тогда друг предложил пари. За каждый лай своего питомца он
пообещал выплачивать проводнику червонец. Тот подумал и согласился. Путь
был неблизкий - без малого двое суток, и проводник никак не ожидал, что
окажется в положении проигравшего. Но факт есть факт. Пес вел себя
безупречно, и за всю дорогу не позволил себе ничего лишнего. Приятель не
скрывал довольства, проводник же с каждым часом становился мрачнее и
мрачнее. Не знаю, чем бы все завершилось, но спас положение мудрый
попутчик. Почему спас, вы сейчас поймете. Наблюдая за перипетиями пари, он
подсел к моему товарищу и поделился сомнениями такого рода. "Пари вы,
разумеется, выиграете, - объявил он, - но приобретете злостного врага.
Честное слово, вам стоит поразмыслить. Возможно, до цели путешествия вы
так и не доберетесь. Врагов отличает коварство, а друзей
снисходительность. Запомните это." Поблагодарив попутчика, приятель
задумался. А задумавшись, пришел к удивительному решению. Подозвав верного
четвероногого, он подал команду "голос", и пес послушно тявкнул. Тотчас
примчался сияющий проводник, которому без разговоров отсчитали положенные
десять рублей. В конце пути приятель еще раз использовал вышеупомянутую
хитрость. Когда он сходил с поезда, проводник помогал ему нести вещи и
почти плакал. Расставание вышло более чем дружеским... - Федор Фомич
качнул рюмкой, отчего золотистый ликер ожил, одарив присутствующих
дрожащим сиянием. - В итоге, как вы поняли, выиграли оба! И мораль истории
чрезвычайно проста. Заиметь врага и друга одинаково несложно, но друзья
требуют жертв и жертв добровольных. Что касается Геннадия Васильевича...
В этот момент свет в вагоне потух, тост, посвященный юбиляру
прервался. Кстати сказать, последний отнесся к происшествию с философским
спокойствием, продолжая махать руками и в темноте.
- Черт возьми! В чем дело?
- Кажется, заехали в тоннель.
- Но где же тогда электричество? Эй, господа официанты, будьте
любезны распорядиться с освещением, а то, знаете ли, совершенно ничего не
видно.
- Монтер, света давай! - заблажил Семен. От его пушечного голоса
Федор Фомич вздрогнул и выронил рюмку. Золотистому ликеру суждено было
бездарно пропасть, впитавшись в полотняную скатерть стола.
- А мне это даже нравится. Вы чувствуете мою руку, Ниночка? Надеюсь,
вы не испугались?
- Кстати! У нас же имеются юбилейные свечи! Целых шестьдесят штук!
- Свечи - это прелестно!
- Однако, какой длинный тоннель. Что-то не припомню, проезжал ли я
его раньше.
- И обычно в тоннелях горят лампы, а тут стопроцентная темень.
- Может быть, мы остановились?
- Да нет же, едем...
- Кто-нибудь, зажгите спичку. Хоть осмотримся.
Федор Фомич, продолжавший стоять, машинально пошарил в карманах и
достал зажигалку. Ему послышалось, что справа с шуршанием воспламенилась
спичка. Он покрутил головой, но ничего не увидел.
- Странно...
Федор Фомич клацнул зажигалкой раз, другой, третий. Вероятно, кремень
стерся. Не было ни искр, ни пламени. Досадливо крякнув, он пробормотал.
- Кажется, моя зажигалка того.
- В таких ситуациях спички всегда надежнее. По опыту знаю. Я ведь
старый походник... Эй, куряки! Неужели ни у кого нет коробка?
- Да нет, спички есть. Только с ними тут какая-то хреновина творится.
Вроде бы зажигаются, но не горят.
- Что за чушь! Как это не горят?
- А вот так не горят и все! Ой!..
И тут же последовал другой вскрик, октавой повыше.
- Что там такое?
- Жжет, дьявол!.. Я ее только что уронил.
- Так, тихо! Без паники! - складно скомандовал кто-то. - У меня
что-то с глазами, но это еще не причина пугаться.
- Вот-вот! И у меня то же самое. Дырку прожег на штанах, а
по-прежнему ничего не вижу.
- Может, какой-нибудь газ, мужики? Из тоннеля? Надо проверить окна.
Кто там ближе к окну?..
Невидимый доброволец начал выбираться из-за стола. С грохотом
опрокинулся стул. И тут разом завизжали женщины, что-то со звоном
посыпалось на пол. Причитания официантов смешались с руганью мужчин. Федор
Фомич ощутил, как нестерпимый жар коснулся большого пальца и, выронив
зажигалку, бесславно рухнул на стул. "Ослепли, - мелькнуло у его в голове.
- Выпили какой-то дряни и ослепи. Все до единого."

3
Монолог Митрофана Антоновича, начальника четвертого отделения
милиции, мог утомить кого угодно. Полковник без меры увлекался
историческими аналогиями, то и дело сбивался с мысли и к досаде
единственного слушателя неоднократно возвращался к исходным рубежам: "так
о чем мы толковали, батенька? Ага..."
Выйдя из кабинета, Александр Дыбин испытал невыразимое облегчение.
Еще немного, и он подцепил бы головную боль, против которой были бы
бессильны любые анальгетики. Полковник являл собой тип несносного болтуна,
и, даже напрягшись, Александр не сумел бы припомнить, о чем они только что
беседовали. Обилие слов далеко не всегда удобоваримо. В подобных ситуациях
срабатывали защитные свойства организма, Александр впадал в некий транс,
отказываясь от всяческой фильтрации слышимого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11