Они и не таких видали!
Тогда я предложил дать им одновременный сеанс на тридцати досках,
чтобы их всех скопом зачли в тот самый коэффициент Эло.
Ну и наглость!
На сеанс они, конечно, не согласились, но от обиды решили меня
хорошенько вздуть и принялись гонять со мной пятиминутки. Кто-то объявил,
что поджарит и съест шахматного коня, если проиграет мне.
У меня рука заболела бить по часам!
Любитель жареных коней пал первым. Никто не понимал, что происходит,
какой-то блицкриг... Половина из них была разбита, а другая половина, не
дожидаясь своей участи, позорно бежала. Гроссмейстер с гидравлическим
протезом заперся в биллиардной и от злости разбил несколько луз.
Старички рукоплескали.
Король был в отличной форме. Он веселился и, как мне показалось,
раскланивался.
После этого блиц-сеанса ко мне подошел президент нашей шахматной
федерации (не называю имен), покровительственно похлопал меня по плечу и
сказал, что всему миру надоело видеть на троне исключительно русских
чемпионов.
- Нет правила без исключения, - добавил шахматный президент, взглянув
на притихших гроссмейстеров. - Введем для него на чемпионате страны
дополнительное, персональное место. Ждать девять лет три претендентских
цикла совсем не обязательно.

7
Мне разрешили играть на чемпионате страны.
Я выиграл подряд одиннадцать партий и сразу сделался знаменитостью.
Мой тренер от удивления на какое-то время бросил пить и, засунув руки в
карманы, чтобы не дрожали, давал журналистам пространные интервью о том,
как он открыл и воспитал новый талант.
Во время турнира пришла телеграмма из нашего городка. Я все бросил и
улетел, но отца в живых не застал. Он скончался в плетенном кресле у ворот
гаража от сердечного приступа - ему уже нечего было делать в этой жизни, а
долго греться на солнышке он не умел.
На похороны собралось много народу, чтобы поглазеть на своего
талантливого земляка. Провинциальный шахматный клуб явился в полном
составе, а мой честный шулер даже прочитал небольшую надгробную речь, в
которой умудрился раза два упомянуть и меня.
Король плакал у меня на груди, я же не мог выдавить слезу. Я впервые
подумал, что у меня с ним один отец... значит, мы братья?
Весь день я просидел в гараже среди пыльных аквариумов и склянок. На
траурный прием в шахматный клуб не явился. Мне не хотелось смотреть в
глаза Полу Морфи.
Я не стал чемпионом страны, потому что пропустил последние шесть
туров. Меня обошли. Я занял всего лишь третье место, но и этого было
достаточно, чтобы попасть на межзональный турнир... не буду описывать все
турниры и матчи, которые мне пришлось отыграть за три года - все эти
переезды, перелеты, клубы, гостиницы, приемы.
На межзональном турнире на меня поначалу не обратили внимания, но мне
было уже все равно, я чувствовал, что ввязался в очередную глупую историю
- погнался не за весной, как в юности, а за местом под солнышком. Уверен,
знаю, что большие шахматисты ненавидят шахматы, но бросить игру не могут,
потому что в шахматах смоделирована сама жизнь - с победами, поражениями,
надеждой, скукой, болезнями, безденежьем и гибелью. Бросить шахматы для
гроссмейстера - значит, покончить с жизнью. Профессиональные шахматисты
отличаются от простых смертных только тем, что намного ходов вперед могут
просчитывать передвижение деревянных фигур по черно-белым клеткам; а в
остальном они такие, как все... как все?.. Хуже, намного хуже - они
инфантильны, вспыльчивы, подозрительны и терпеть не могут чужого успеха.
Солидный международный турнир с высоким рейтингом - это престиж и
заработок шахматиста, за право участия в таких турнирах ведется закулисная
борьба. Всю жизнь надо быть в форме - и не только спортивной - иначе, в
лучшем случае, тебя ожидает судьба председателя захолустного шахматного
клуба. Но выгодные турниры, лекции и сеансы одновременной игры достаются
немногим, и потому каждый подрабатывает, как может. Однажды телевидение
предложило мне провести сногсшибательный сеанс - весь месяц я должен был
сидеть в студии и вслепую играть по телефону с телезрителями. Я сыграл
более тысячи партий и заработал столько, что до конца жизни, разумно
экономя, мог бы греться на солнышке у ворот гаража в плетенном кресле.
Шахматный мир был шокирован, ни для кого не было секретом, что против меня
в этом телесеансе анонимно играли несколько десятков гроссмейстеров.
Я лез на трон!
Узнай мою тайну соперники - меня разорвали бы! Кажется, еще не было
ни одного претендентского цикла или матча на первенство мира без
какого-нибудь скандала - по крайней мере, между великими шахматистами
всегда были неприязненные отношения - вспомните пары Стейниц-Ласкер,
Ласкер-Капабланка, Капабланка-Алехин, Алехин-Эйве, Ботвинник-Смыслов,
Карпов-Каспаров... я пропустил Фишера - этот скандалил против всех - они
постоянно обвиняли друг друга черт-те в чем - но меня невозможно было
разоблачить, мои беды пришли не от моих соперников.

8
На межзональном турнире Король впервые стал проявлять свой тяжелый
характер. То, что у него оказался характер, удивляло даже отца, но, как
видно, это свойство присуще всякому настоящему разуму, даже
искусственному. Разума без характера не бывает. Король любил иронизировать
над соперниками. Он смешил меня в самые ответственные моменты, и вскоре
многие шахматисты возненавидели меня за ухмылки во время игры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12