Похороним их!
СЕРЖАНТ. Хорошо, остряк. Теперь будем опрыскивать их духами перед тем, как ты начнешь рыть могилу. Тебя это устроит?
ПЕРВЫЙ СОЛДАТ. Не травится мне их запах, вот и все. Не обязан я наслаждаться вонью, которая от них идет. В уставе этого не написано, так? Человек имеет право пользоваться органом обаяния, даже если он в чертовой армии...
СЕРЖАНТ. Об армии можно говорить только уважительно!
ПЕРВЫЙ СОЛДАТ. О, любимая армия... (выбрасывает из траншеи лопату земли).
ВТОРОЙ СОЛДАТ. О, дорогая армия... (выбрасывает из траншеи лопату земли).
ТРЕТИЙ СОЛДАТ. О, нежная армия... (выбрасывает из траншеи лопату земли).
ПЕРВЫЙ СОЛДАТ. О, грязная, смердящая, чертова армия... (выбрасывает из траншеи три лопаты земли).
СЕРЖАНТ. Негоже так говорить в присутствии смерти...
ПЕРЫЙ СОЛДАТ. Мы бы говорили с тобой стихами, сержант, да только они закончились на третий день нашего пребывания на фронте. А чего ты хочешь, сержант, мы же обычные солдаты...
ВТОРОЙ СОЛДАТ. Хватит. Давайте их похороним. У меня мозоли с аэростат. Какая разница? Все равно их вышвырнет на поверхность, когда по этой позиции вновь начнет работать артиллерия...
СЕРЖАНТ. Хорошо! Хорошо! Раз вы так торопитесь - закапывайте (двое солдат, которые стоят справа, выскакивают из траншеи и начинают переносить тела. Двое, оставшиеся в траншее, принимают их и укладывают в траншею, где зрители их уже не видят).
СЕРЖАНТ. Укладывайте аккуратнее.
ПЕРВЫЙ СОЛДАТ. Укладывайте по алфавиту. Возможно, придется к ним еще обратиться. У генерала может возникнуть желание поговорить с кемто из них.
ЧЕТВЕРТЫЙ СОЛДАТ. Этот совсем еще мальчик. Я его немного знал. Отличный парень. Сочинял похабные стишки. Такие смешные. Он даже не выглядит мертвым.
ПЕРВЫЙ СОЛДАТ. Хорони его! Он смердит!
СЕРЖАНТ. Если ты думаешь, что от тебя хорошо пахнет, бэби, тебе пора проснуться. На рекламу духов ты не тянешь, солдат. (Смех).
ТРЕТИЙ СОЛДАТ. Один ноль в пользу сержанта.
ПЕРВЫЙ СОЛДАТ. Тебя тоже слепили не из роз и глицинии, сержант, но тебя я терпеть могу, особенно, когда ты молчишь. По крайней мере ты живой. А вот запах мертвых выводит меня из себя... Живо, забросаем их землей... (Солдаты вылезают из траншеимогилы).
СЕРЖАНТ. Отставить.
ТРЕТИЙ СОЛДАТ. Что теперь? Мы должны станцевать вокруг могилы?
СЕРЖАНТ. Мы должны подождать священников... Они помолятся над ними.
ПЕРВЫЙ СОЛДАТ. Боже, удастся ли мне сегодня поспать?
СЕРЖАНТ. Негоже лишать человека молитвы, солдат. Ты бы хотел, чтобы над твоим телом помолились, не так ли?
ПЕРВЫЙ СОЛДАТ. Господи, да нет же! Я хочу спать мирно, когда уйду... Так где они? Почему не приходят? Мы должны стоять здесь всю ночь, ожидая, пока они придут и скажут Богу пару слов об этих парнях?
ТРЕТИЙ СОЛДАТ. У кого есть сигарета? (С мольбой в голосе).
СЕРЖАНТ. Смирна-а! Вот они! (На сцену выходят католический священник и раввин).
СВЯЩЕННИК. Все готово?
СЕРЖАНТ. Да. Святой отец...
ПЕРВЫЙ СОЛДАТ. Только давайте побыстрее! Я ужасно устал.
СВЯЩЕННИК. Служение Господу не терпит суеты, сын мой...
ПЕРВЫЙ СОЛДАТ. В эти дни Ему служат много и часто. От Него не убудет, если вы поторопитесь...
СЕРЖАНТ. Заткнись, солдат.
РАВВИН. Хотите прочитать молитву первым, святой отец?
СЕРЖАНТ. Евреев тут нет (указывает на могилу). Преподобный, не думаю, что вы здесь понадобитесь.
РАВВИН. Как я понимаю, у одного из них фамилия Леви?
СЕРЖАНТ. Да, но он не еврей.
РАВВИН. С такой фамилией лучше не рисковать. Святой отец, вы начнете первым?
СВЯЩЕННИК. Может, нам лучше подождать. В нашем секторе епископ англиканской церкви. Он выражал желание принять участие в похоронах. Он обязательно произносит молитву над павшими в секторах, в которых бывает. Я думаю, нам лучше его подождать. Епископы англиканской церкви очень щепетильно относятся к очередности...
РАВВИН. Он не придет. Он сейчас ужинает.
ПЕРВЫЙ СОЛДАТ. А что делает Господь, пока епископ ужинает?
СЕРЖАНТ. Солдат, не угомонишься - будешь наказан.
ПЕРВЫЙ СОЛДАТ. Я хочу с этим покончить! Похороним их! Они смердят!
СВЯЩЕННИК. Молодой человек, нельзя говорить так об одном из творений Господа...
ПЕРВЫЙ СОЛДАТ. Если это (указывает на могилу) одно из творений Господа, я лишь могу сказать, что у Него творческий кризис...
СВЯЩЕННИК. Ах, сын мой, как много в тебе горечи...
ПЕРВЫЙ СОЛДАТ. Ради Бога, хватит болтать, и покончим с этим. Я хочу засыпать их землей. Я больше не могу выносить этого запаха! Сержант, ну чего они тянут? Они не имеют права держать нас здесь всю ночь. Завтра у нас тоже будет работа... Пусть молятся вместе. Бог сможет понять...
СВЯЩЕННИК. У нас нет желания затягивать службу. Мы должны думать как о мертвых, так и о живых. Как он и говорит, преподобный, Бог сможет понять... (Он встает во главу могилы и начинает читать молитву на латыни. Раввин подходит к могиле с противоположного торца и начинает читать молитву на иврите. По ходу молитв слышится стон, тихий, но отчетливый. Священники продолжают молится. Вновь слышится стон).
ПЕРВЫЙ СОЛДАТ (под латынь и иврит). Я слышал стон (священник и раввин продолжают читать молитвы). Я слышал стон!
СЕРЖАНТ. Заткнись, солдат (под латынь и иврит).
ПЕРВЫЙ СОЛДАТ (опускается на колени у могилы, прислушивается). Прекратите! Я слышал стон...
СЕРЖАНТ. И что? Какая война без стонов? Молчи! (Молитвы продолжаются. Еще стон. Первый солдат спрыгивает в могилу).
ПЕРВЫЙ СОЛДАТ. Стонут здесь! Подождите! Остановите этих чертовых попугаев! (Бросает пригоршню земли в священника). Подождите! Здесь ктото стонет... (Голова медленно поднимается над левым краем траншеи, мужчина встает, лицом к заднику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14