Нынешнее положение дел на борту не вызывало у
капитана ни малейшего энтузиазма.
Три-четыре десятилетия назад "Хоксбид" без усилий домчался бы до
Орбитсвиля, теперь же изношенные системы корабля требовали постоянного
надзора, а нередко и ремонта. Соответственно возрастала плата членам
экипажа, что сильно сокращало заработок капитана. Он отводил душу в
партизанской войне с Ренардом, постоянно донимая его всякими мелкими
проблемами. В конце концов Рик не выдержал и устранился от решения
корабельных дел. Таким образом капитану удалось отстоять если не свою
выгоду, то хотя бы престиж и право на верховную власть.
На "Хоксбиде" имелась удобная, довольно просторная столовая, но
экипаж считал ее своей собственностью и ревниво оберегал от вторжения
пассажиров, которые вполне могут есть у себя в каютах, ведь в их
распоряжении безотказные пищевые автоматы. Десятерым пассажирам
волей-неволей пришлось смириться с подобной дискриминацией.
Каюты находились на пятой палубе, вокруг шахты грузового лифта.
Против ожидания, корабельный быт не способствовал знакомству и тесному
общению, что явилось неприятным сюрпризом для попутчиков Даллена. Он же,
напротив, был очень рад этому, поскольку в условиях космического
путешествия Кона доставляла гораздо больше хлопот, чем на Земле. Первая
истерика случилась с ней на орбитальном катере, теснота каюты тоже
раздражала ее. Поэтому Гарри потчевал ее лошадиными дозами
транквилизатора, в состав которого Рой Пиччано включил по настоянию
Даллена препарат, ослабляющий половое влечение.
Мики держался неплохо, все больше походя на обычного ребенка. Он
подолгу возился со своими автомобилями и неподдельно радовался при виде
отца. К своему огорчению, Даллен никак не мог преодолеть отчужденности,
проклинал себя за черствость, но все равно у него было ощущение, будто
перед ним не его ребенок, а какой-то суррогат, подброшенный ему судьбою.
Слух о беде семьи Даллена вызвал всеобщее сочувствие. Несколько
женщин из инженерной группы, добровольно приняв на себя обязанности нянек,
окружили Микеля трогательной заботой. Представители сильного пола
ограничились выражениями соболезнования. Теперь, получив немного
свободного времени, Гарри мог уделить больше внимания своим попутчикам.
Первая встреча с Джеральдом Мэтью произошла в прямом смысле слова на
узкой дорожке - на огражденном переходе, отделявшем каюты от зияющей
бездны корабельного трюма. Поблизости никого не было, и на долю секунды
Даллена захлестнуло желание использовать подвернувшийся шанс, разом
покончив с Мэтью и со всей этой ужасной историей. Одно движение, внезапный
толчок, и его враг полетит в черную глубину стального колодца...
Несчастный случай.
Хотя, какой, к черту, несчастный случай!
Металлические перила тянулись на уровне груди, и Даллен при всем
желании не мог придумать ситуацию, в которой человек упал бы в шахту без
посторонней помощи. Пока он размышлял, что-то повернулось у него в мозгу,
мысли замерли, потом потекли в другом направлении. Теперь он оказался
перед проблемой: как вести себя с тем, кого считаешь покойником, пусть
двигающимся, говорящим, но все-таки трупом?
- Привет, Джеральд, - с натянутой улыбкой проговорил Даллен. - Не
желаете приобрести билет на участие в мятеже?
Мэтью выдержал его взгляд.
- Такие разговоры приводят на нок-рею, мистер Христиан.
"Христиан? - смущенно подумал Даллен. - Почему Христиан? Это из
какой-то книги, несмотря на просьбы Коны, я так и не начал их читать..."
Мэтью свернул за угол и скрылся из вида. Высокая фигура, уверенная
походка, безупречной чистоты комбинезон серебристо-серого цвета. Внешне он
ничуть не изменился, и все же в его облике Гарри почудилось нечто новое.
Может, выражение глаз? В них появилась какая-то отрешенная-невозмутимость.
Скорее всего, результат действия фелицитина, однако не исключено, что
сыграло свою роль и чудесное спасение. Такое событие не может не повлиять
на характер человека.
Неважно, твердил себе Даллен, это не имеет никакого значения. Он
упорно гнал неотвязную мысль, что перед ним уже другой Мэтью, совсем
другая личность. Вообще-то Гарри никогда не отличался терпимостью к
преступникам, склонным к насилию. А уж те, на чьей совести
неспровоцированное убийство невинных людей, и подавно не заслуживали ни
малейшего снисхождения. Но самым возмутительным казалось Даллену то, что
многие из этих выродков сразу же после ареста подавали просьбу о
помиловании "ввиду глубокого раскаяния в содеянном" и в ожидании решения
высоких инстанций коротали досуг, сочиняя книги и пьесы о святости
человеческой жизни. Помня об этом, Гарри заранее отказывал Мэтью в праве
ходатайствовать о смягчении своей участи. Существуют понятия, которые
должны оставаться незыблемыми: жизнь и смерть, преступление и наказание,
вина и расплата. Довольно с него и той неразберихи в мозгах, которая
возникла из-за Карала Лондона с его открытиями.
Как ни старался Даллен развести Лондона и Мэтью по разным углам
сознания, разделить их образы, они все равно переплетались, наслаивались
друг на друга. А интеллектуальное и нравственное потрясение, вызванное
историей с Мэтью, было столь сильным, что временами затмевало даже
собственную семейную трагедию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58