Долго вы собираетесь так жить?
- Сколько потребуется. Мы уже обсуждали этот вопрос, разве не так?
- Не так! Это я обсуждал его, а вы над ним еще не начинали думать.
- Я ответственен за Кону, в каком бы состоянии она ни находилась.
- Прекраснейший пример того, о чем я говорю. - Пиччано не скрывал
раздражения. - У вас больше нет обязательств перед Коной, потому что Коны
больше не существует. Ваша жена умерла, Гарри. Вы теперь в ответе только
за себя. Могут, конечно, произойти какие-то изменения, но одно я могу
сказать совершенно определенно: недоразвитая личность, в которую
превратится человеческое тело в соседней комнате, не будет иметь ничего
общего с вашей женой. Вам следует понять это ради собственного блага.
- Ради собственного блага... - повторил Даллен, словно переводя слова
с неведомого языка. - Долго мы будем топтаться в-прихожей?
Кона лежала на голубом надувном матрасе и наслаждалась водоворотом
цветных узоров, которые генерировал детский голопроектор. Она самозабвенно
болтала ногами, и даже просторный халат не скрадывал ее полноты.
Даллен опустился рядом с ней на колени.
- Посмотри, кто к тебе пришел.
Кона скосила глаза, но тут же отвернулась к сияющим в воздухе узорам.
Вынув из кармана салфетку, Даллен попытался вытереть испачканный шоколадом
подбородок, но она капризно захныкала.
- Только вчера установили, - сказал Даллен. - Она еще не привыкла.
Пиччано покачал головой.
- Знаете, что вы сейчас делаете, Гарри? Вы просите прощения за то,
что это существо... Я наотрез оказываюсь называть его Коной Даллен и вам
не советую... Вы извиняетесь за то, что оно не может занять меня вежливой
болтовней или предложить кофе с ликером. Именно это...
- Ради Бога, Рой!
- Ладно... - Пиччано вздохнул. - Вы согласны на ее исследование?
- Конечно.
- В таком случае мне нужно кое-что уточнить. - Пиччано открыл плоский
пластмассовый чемоданчик и стал возиться с регуляторами на приборной
панели, вделанной в крышку. - Это рутинная работа, помощь не требуется.
- Спасибо, Рой.
Даллен на секунду прижался губами к щеке жены, но не получил никакого
отклика. Через минуту он уже с наслаждением вдыхал свежий воздух улицы,
очищая легкие от запаха шоколада и мочи, которые, казалось, навсегда
пропитали дом. Он жил на окраине заселенного района Мэдисона, в пяти
километрах от центра. Здесь обитали метаправительственные служащие и
чиновники местной администрации. В просторных садах вокруг каменных домов
буйствовала зелень, гудение газонокосилки усиливало ощущение благополучия
и покоя. Даллену показалось, что он забрел в один из тысяч опустевших
пригородов, большинство которых после переселения жителей на Орбитсвиль
превратились в сонное царство.
"Двери закрыты, в окнах темно, - вспомнил Даллен самую популярную
песню. - Скушало всех Ненасытное О..."
Он решил идти в центр пешком, чтобы по дороге обдумать, как поступить
с Дереком Бомоном. Ирония судьбы виделась Даллену в том, что человек,
который, по его мнению, нес ответственность за трагедию, позволял ему
отвлечься от невыносимых мыслей. Когда Гарри не барахтался в водовороте
своих проблем, он предвкушал, как, оставшись наедине с террористом,
вытрясет из него имена, а затем, выследив сообщников, прикончит их.
Правда, он понимал, что не способен осуществить зловещие планы мести, но
был не в силах отказаться от кровожадных замыслов. Он без труда приведет
себя в состояние невменяемости, его организм запросто окажет ему такую
услугу. Тот, кто стрелял в Кону и Мики, должен заплатить... Он узнает,
поймет в последний момент... этот выродок... Он пожалеет, но будет
поздно...
Хотя Даллену приходилось думать и поступать как полицейскому,
формально он не отвечал за нарушителей закона в этом районе, поскольку в
обязанности офицера четвертого ранга из Бюро отчуждения, входило, в
основном, наблюдение за опустевшими территориями. Местный отдел полиции
был занят обслуживанием туристов, и Даллен поддерживал хорошие деловые
отношения с его шефом Лэшбруком. Но недавно Гарри не только не допустили к
арестованному, а даже встретили с видимой неприязнью.
- То, что случилось с вашими женой и сыном, ужасно, - сказал тогда
Лэшбрук, сурово поблескивая стеклами чопорных очков. - Примите мои
соболезнования. Однако, я не могу разрешить вам допрашивать Бомона. Если
же вы все-таки предпримете попытку увидеться с ним, я буду вынужден
решительно пресечь самоуправство.
Вспомнив это заявление, Даллен сжал кулаки. Он почувствовал себя
оскорбленным.
- Самоуправство? Вы сошли с ума?
- Ничуть. Бомон обратился с официальной жалобой. Вы слишком жестоко
обошлись с ним в магазине телевизоров. Еще не улегся шум после той истории
с несчастным случаем во время погони, а вы опять... И после всего этого вы
рассчитываете, что я допущу вас к нашему арестанту?
- К вашему арестанту? - Даллен едва удержался от едкого замечания по
поводу недавних попыток отдела полиции свалить на Бюро отчуждения самую
грязную и неблагодарную работу.
- Совершенно верно. Бомон подпадает под уголовную статью, поэтому
находится в подразделении, которое занимается делами о взрывах. Я намерен
передать арестованного в руки правосудия живым и здоровым, за что не смогу
поручиться, если ввяжетесь вы, Гарри.
- Почему же?
- Гарри, у вас репутация человека, легко переходящего грань
дозволенного, и я не намерен потворствовать вашему стремлению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58