- А ты? Разве не собираешься?.. - спросил он, плохо
понимая, о чем спрашивает.
- У меня еще есть дела здесь.
- Не понимаю.
- Сделай одолжение, Дейв, - Макерлейн прищурился. - Скажи им, что я
исправил свою ошибку. Когда-то я помог убить планету. А теперь я помогаю
возродиться другой.
- Все равно не понимаю.
Макерлейн коротко взглянул на безымянную чужую женщину.
- Видишь? Она скоро родит, может быть, и не одного. Им просто не
выжить без помощи. Не думаю, что здесь так уж хорошо с пищей...
Поднявшись по пандусу, Сердженор остановился у черного диска.
- А если здесь вообще нет пищи? Если никто из вас не сумеет выжить?
- Мы должны, - просто ответил Макерлейн. - Откуда, по-твоему,
произошли здешние люди?
- Почем я знаю? Да откуда угодно! Во всяком случае, шанс, что раса
саладинцев зародилась тут, в этом месте, настолько мал... - Сердженор
осекся, наткнувшись взглядом на отчаянную веру в глазах Макерлейна.
Пожав плечами, он кивнул сержанту и его крохотному напарнику, а потом
аккуратно нырнул в черный круг. Уже падая в темноту, Сердженор какое-то
мгновение ощущал страх, а затем рухнул на холодный песок и тотчас сел,
сотрясаемый крупной дрожью. Над головой сияли знакомые созвездия
саладинского неба, но вниманием его завладел зев тоннеля, из которого он
пришел.
Сейчас это был зеленовато светящийся диск, плавно парящий над
пустыней и отлично видимый в любое время суток. Медленно сжимаясь, диск
превратился в блистающее солнечной позолотой блюдо, а затем в
ослепительный бриллиант с булавочную головку. По мере того, как слепящая
звездочка уменьшалась в размерах, свист проходящего через отверстие
воздуха делался все выше и тоньше и, наконец, совсем стих...
Резко стемнело, и в густой пепельной мгле Сердженор, спустя несколько
мгновений, различил тело лейтенанта, лежащее неподалеку, и густая лужа у
его ноги отчетливо виднелась даже на фоне темного песка.
- Тебе помочь? - спросил Сердженор, уловив слабое дыхание.
- Я... уже вызвал... помощь, - не шевелясь, чуть слышно прошептал
Келвин. - Скоро они приедут. Где... остальные?
- Остались там...
Часть сознания подсказывала Сердженору, что Макерлейн и саладинка
мертвы, мертвы уже миллионы лет. Но, вопреки холодной логике, он ясно
понимал: они по-прежнему живы, ведь прошлое, настоящее и будущее - единое
целое. - Они не смогли пройти.
- Значит... они давным-давно... умерли...
- Можно сказать и так.
- О, боже, - прошептал Келвин. - Какой дурацкий бессмысленный конец.
Словно... никогда и не жили.
- Не совсем так, - тихо ответил Сердженор. Лишь теперь он понял:
стремление сержанта Макерлейна помочь планете возродиться не может не быть
вознаграждено. Он слишком плохо знал биологию, чтобы четко сформулировать
внезапную догадку, но почему-то поверил в нее сразу. Ведь за эти сотни
миллионов лет триллионы частиц человеческого организма вполне могли
распространиться в благодатной природной среде, положив начало эволюции. В
конце концов, Саладин уже породил однажды разумную жизнь...
Озарение это было слишком громадным для стоящего на пороге нервного
истощения Сердженора. И он осознал в глубине души - не важно, как, но
саладинцы должны были узнать о том, что сделал Макерлейн для их расы. И
если уж это случилось, то вот она - исходная точка, основа для будущего
контакта.

Келвин хрипло вздохнул во тьме.
- Ну вот и все... пора убираться с этой планеты.
Сердженор перевел взгляд на небо.
Он попытался представить себя на борту "Сарафанда", стремительного и
неостановимого... но в сознании, затмевая тусклую обыденность,
нереально-ослепительным солнцем сиял яркий плавно планирующий диск.

Макерлейн немощно пошевелился в серых сумерках пещеры. Он пробовал
крикнуть, но ощутил настолько сильный прилив крови к легким, что ему
удалось издать лишь слабый сухой хрип. Маленькая серая фигурка у входа не
двигалась, но продолжала упорно смотреть наружу на щедро смоченные ливнем
кроны деревьев. Он так и не смог узнать, даже после всех этих лет, слышит
ли она его или нет. Он откинулся назад и, поскольку лихорадка усилилась,
приготовился к смерти.
Он подвел итог своей жизни - и был счастлив. Женщина с Саладина
осталась такой необщительной, какой была в самом начале их знакомства, но
она осталась с ним, приняла его помощь, какую только мог предложить
представитель чужой расы. Он мог бы поклясться, что он в глазах ее
теплится нечто весьма похожее на благодарность, когда он помог ей выжить в
трудное время родов и последующей болезни. Это оказалось удивительно
приятным чувством.
Потом пришли времена, когда он, в свою очередь, лежал больным.
Помнится, он отравился, попробовав ядовитые молодые побеги какого-то
странного вида растения, когда искал хорошую пищу для нее и ребятишек. В
те времена, вспоминал он, она никогда не уходила далеко от него.
Больше всего его радовало, что женщина с Саладина и ее род были очень
плодовитыми. Сама она родила четверню, и теперь они уже выросли в молодых
половозрелых особей и произвели еще больше детей. Видя, насколько они
быстро размножаются, острая боль вины, непрерывно терзавшая его после
происшествия с "Джорджтауном", отступила в самую глубину памяти. Конечно,
она все равно жила в нем, но в конце он научился на время забывать о ней.
Если бы он только мог научить ребятишек своему языку! Ему так
хотелось передать через логико-структурный барьер одну-единственную мысль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65