Я знаю это,
проверял неоднократно.
"Перри совершенно прав, - подумал Ребка, - и он сообразительнее, чем
я себе представлял, но он делает тактическую ошибку. Члены Совета не лгут
и обвинять их в этом - только напрашиваться на неприятности".
Но Грэйвз улыбнулся, в первый раз с момента их встречи.
- Командор Перри, я благодарен вам. Вы облегчили следующую мою
задачу. - Он вытащил из кармана безупречно белый кусок ткани, вытер мокрую
макушку своей лысой головы и широкий бугристый лоб. - Вы спрашиваете,
откуда мне это известно. Как я уже сказал, я Джулиус Грэйвз, но в
некотором смысле я также Стивен Грэйвз. - Он откинулся на стуле, на
секунду закрыл глаза, моргнул и продолжил: - Когда меня пригласили в
Совет, мне объяснили, что я должен буду знать историю, биологию и
психологию всех разумных и потенциально разумных существ во всем нашем
спиральном рукаве галактики. Необходимый объем знаний превышал возможность
человеческой памяти.
Мне предложили на выбор, если я захочу, вживить в меня неорганическую
высокоплотную память, такую громоздкую и тяжелую, что мои голова и шея
потребуют постоянной поддержки, что-то вроде подпорок. Такой способ любят
члены Совета из Сообщества Зардалу. Или же я мог развить внутри себя
мнемонического близнеца, вторую пару мозговых полушарий, разросшихся из
моей собственной мозговой ткани и применяемых только для хранения и
использования информации. Их нужно было встроить в мой череп, за корой
головного мозга, слегка увеличив внутричерепное пространство.
Я выбрал второе решение. Меня предупредили, что поскольку эти
полушария являются моей неотъемлемой частью, их способность к накоплению и
хранению информации будет сильно зависеть от моего физического состояния.
Я объясняю это, чтобы вы не считали меня необщительным, если я откажусь
выпить или проявлю, казалось бы, чрезмерную заботу о своем здоровье. Мне
следует быть крайне осторожным в отношении всех стимуляторов, используемых
для отдыха и развлечения, иначе я нанесу ущерб мнемоническим поверхностям,
а Стивен этого не любит.
Он улыбнулся, и когда снаружи раздался вой ветра, на его лице
отразились какие-то противоречивые чувства. Ветер ударил в стены низкого
здания, и они задрожали.
- Я не сказал вам еще, - продолжал он, - что у внутреннего
мнемонического близнеца может проснуться сознание, вернее осознание себя
как личности. Это и случилось. Как я уже говорил, я Джулиус Грэйвз, но я
также и Стивен Грэйвз. Он источник моих сведений о Дари Лэнг и кекропийке
Атвар Х'сиал. А теперь давайте перейдем к другой теме.
- Может Стивен разговаривать? - спросил Ребка.
Макс Перри, казалось, был спокоен. Один член Совета, сующий повсюду
нос, уже достаточно плохо, а их тут оказалось двое! И всегда ли
победителем оказывался Джулиус Грэйвз? Судя по выражению его лица, в нем
шла сильная внутренняя борьба.
Грэйвз покачал головой.
- Стивен не говорит. Он не видит, не слышит, не осязает и не
чувствует, если только я не переключу свои сенсорные вводы на передачу
сведений на хранение. Однако Стивен умеет думать и утверждает, что лучше
меня. Как он мне говорит, у него для этого больше времени. Я получаю от
него мысли в форме возвращающихся воспоминаний. Я могу их переводить, и
при этом многим кажется, будто с ними разговаривает непосредственно
Стивен.
Он замолчал на какое-то время, а когда заговорил, его голос стал
как-то гораздо моложе и живее:
- Привет. Рад очутиться на Опале. Никто не говорил, что здесь будет
такая вшивая погода, одно хорошо - там, где я нахожусь, при дожде не
промокнешь.
Голос снова зазвучал глуховато и хрипловато.
- Приношу свои извинения. У Стивена слабость к шуточкам и ужасное
чувство юмора. Мне контролировать ни то, ни другое не удается, но я
стараюсь их не очень выпускать на волю. И признаюсь, стал очень полагаться
на знания Стивена. Например, у него в памяти все сведения об условиях
жизни на этой планете, а мои знания о ней явно недостаточны. Сожалею о
своей лени. Теперь давайте вернемся к делу. Я сейчас на Добеллии по делу
совсем не шуточному, и юмор здесь неуместен.
- Убийство, - пробормотал Перри после долгой паузы. Шторм приблизился
и бушевал вовсю. Причем видно было, что Перри чувствовал себя очень
неуютно, когда ветер завывал особенно громко. Не в силах усидеть на месте,
он зашагал перед окном, поглядывая то на гнущиеся под бурей кусты и
высокие травы, то на бегущие облака, красноватые от ржавого света
Амаранта. - Убийство, - повторил он, - множественное убийство. Так сказано
в вашей заявке на посещение Опала.
- Сказано. Но только потому, что я не хотел выдвигать более серьезные
обвинения по Бозе-сети. - Джулиус Грэйвз явно перестал шутить. - Точнее
говоря, геноцид. Пожалуй, я пока скажу сдержаннее, подозрение в геноциде.
Он спокойно огляделся по сторонам. Дождь вновь забарабанил по крыше и
стенам. Двое других людей в комнате окаменели: Макс Перри застыл у окна,
Ханс Ребка на краешке стула.
- Геноцид. Подозрение в геноциде. А какая разница? - наконец спросил
Ребка.
- С некоторых точек зрения никакой, - полные губы дернулись и
задрожали. - Нет ограничений по времени и по месту при расследовании и
того, и другого. Но у нас только косвенные улики, без доказательств и
признания. Моя задача найти прямые улики. Я собираюсь обнаружить их здесь,
на Опале.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93