См. [ 88 , с. 268].

Законами природы являются установившиеся соотношения этой идеи к формам ее проявления;

«этими формами, – говорит Шопенгауэр, – являются время, пространство и причинность. Через время и пространство идея изменяется в бессчетном разнообразии проявлений».

Эти идеи далеко не новы, они произошли даже не от Платона. Вот, что мы читаем в «Халдейских оракулах» [ 90 , с. 243]:

«Работы природы сосуществуют с умственным [νοέρω], духовным Светом Отца. Ибо это был дух [ψυχη], кто украсил великое небо и кто украшает его после Отца».


«Бестелесный мир тогда был уже завершен, имея свое местопребывание в божественном Разуме», –

говорит Филон [ 91 , x], которого ошибочно обвиняют в том, что он взял свои идеи у Платона.
В «Теогонии» Мокуса мы сперва находим эфир, а затем воздух; два принципа, из которых родился Улом, постигаемый [νοήτος] Бог (видимая вселенная из материи) низшего порядка [ 89 , с. 268].
В орфических гимнах Эрос-Фанес эволюционирует из Духовного Яйца, которое оплодотворяется эфирными ветрами, причем Ветер [ 92 , с. 236] есть «дух Божий», про которого сказано, что он движется в эфире, «оплодотворяя Хаос» – божественная «мысль». В индийской «Катакопанишаде» пуруша, божественный дух, уже стоит перед изначальной материей, из союза которых возникает великая Мировая Душа, «Маха-Атма, Брахма, Дух Жизни» [ 93 , 213, 214 и далее ]; последние обозначения идентичны с Мировой Душой или Anima Mundi и астральным светом теургов и каббалистов.
Пифагор принес свои учения из святилищ Востока, а Платон придал им более понятную для непосвященного человека форму, чем таинственные числа Пифагора, чьи учения он полностью усвоил. Поэтому у Платона Космос есть «Сын», имеющий в качестве отца и матери божественную Мысль и Материю [ 89 , с. 268].
«Египтяне, – говорит Данлеп [ 94 , с. 88], – различали старшего и младшего Гора; первый был брат Озириса, а второй сын Озириса и Изиды».
Первый есть Идея мира, пребывающая в разуме Демиурга, «порожденная во мраке перед сотворением мира». Второй Гор есть «Идея», исходящая из Логоса, одетая в материю и начавшая действительное существование» [ 89 , с. 268].

«Земной Бог вечен, беспределен, молод и стар, волнообразной формы» [ 90 , с. 240], – говорится в «Халдейских оракулах» .

Эта «волнообразная форма» – образ, чтобы выразить вибрационное движение астрального света, с которым священнослужители древности были очень хорошо знакомы, хотя их взгляды могут не совпадать со взглядами на эфир современных ученых, ибо они вкладывали в эфир Вечную Идею, наполняющую вселенную, или Волю, которая становится Силой и творит и организует материю.
«Воля, – говорит Ван Гельмонт, – первая изо всех сил. Ибо через волю Творца все было сотворено и приведено в движение… Воля есть свойство всех духовных существ и проявляется в них тем сильнее, чем больше они освободились от материи».
И Парацельс, которого называли божественным, добавляет в том же самом духе:

«Вера должна подкреплять воображение, ибо вера создает волю… Решительная воля есть начало всех магических операций… Из-за того, что люди не умеют в совершенстве воображать и верить в совершенстве, получается, что результаты их магии сомнительны, не надежны, тогда как они могли быть вполне надежными».

Одной только противодействующей силы неверия и скептицизма достаточно, если ток ее направлен с равною силою, чтобы воспрепятствовать силе веры других и даже полностью ее нейтрализовать. Почему спиритуалисты удивляются, что присутствие некоторых сильных скептиков на сеансах, или таких, которые, будучи настроены чрезвычайно враждебно к спиритуализму, – бессознательно приводит в действие их противоборствующую силу воли настолько, что мешают проявлениям и часто совсем их прекращают? Если нет на земле сознательной силы, но иногда обнаруживается что-то мешающее и даже прекращающее явления, то почему удивляться, что бессознательная, пассивная сила медиума вдруг парализуется в своих результатах другою, противодействующей силой, хотя она тоже приведена в действие бессознательно? Профессора Фарадей и Тиндаль хвастались, что их присутствие в кружке спиритуалистов во время сеансов сразу прекращает все проявления. Один этот факт уже должен был доказать этим выдающимся ученым, что в феноменах участвовала какая-то сила, достойная того, чтобы привлечь их внимание. В качестве ученого, профессор Тиндаль, возможно, был самым выдающимся из присутствующих на сеансе; в качестве проницательного наблюдателя, которого выкидывающему трюки медиуму нелегко обмануть, он был не лучше, чем другие, присутствующие на сеансе, если и был настолько же умен; и если бы проявления были бы обманным мошенничеством, настолько искусными, что обманули бы всех других, они бы не прекратились даже от его присутствия. Какой медиум может когда либо похвастать такими феноменами, какие совершал Иисус и апостол Павел вслед за ним? Все же, даже у Иисуса были случаи, когда сила бессознательного сопротивления преодолевала даже так умело направленный волевой ток.

«И он не совершал там много чудес из-за их неверия».

Каждый из этих изложенных взглядов имеет свое отражение в философии Шопенгауэра. Наши «исследующие» ученые могли бы с пользою заглянуть в его труды. Они найдут там много странных гипотез, обоснованных на старых идеях, размышления по поводу «новых» феноменов, которые могут оказаться такими же разумными, как и всякие другие, ученые таким образом избавились бы от бесполезного труда по изобретению новых теорий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50