Он заходит даже столь далеко, что признает это в таких глубоких словах:
Наш разум должен со всей необходимостью признать бесконечный и вечный Разум, который руководит и управляет океаном жизни... Мысль и божественное мышление, в полном согласии с законами единства и причинности, с достаточной очевидностью проявляются в универсальной жизни без участия жирного вещества, называемого мозгом... Направляя силы и элементы на образование организмов, этот жизненный принцип становится самоощущающим, самосознающим, присущим целому народу или индивидуальным. Вещество, руководимое и направляемое жизненным принципом, организуется в определенные типы в соответствии с неким общим планом...
Он объясняет это убеждение признанием в том, что за всю свою долгую жизнь, заполненную изучением, наблюдением и опытами, он никогда не мог
приобрести уверенность в том, что наш мозг является единственным органом мысли во всей Вселенной; что все остальное в этом мире, за исключением этого органа, должно быть бесчувственным, и что одна лишь человеческая мысль должна вносить смысл во Вселенную и разумную гармонию - в ее целостность.
A propos материализма Молешотта, он добавляет:
Сколько бы рыб и гороха я не съел, я никогда не соглашусь отдать мое эго в заточение к продукту, извлекаемому современной алхимией из мочи. Если, согласно нашим представлениям о Вселенной, наша судьба заключается в том, чтобы впадать в иллюзии, тогда моя "иллюзия" имеет по крайней мере то преимущество, что она является весьма утешительной, ибо она рисует мне разумную Вселенную и деятельность Сил, работающих в ней гармонично и разумно, и то, что мое "Я" - это не продукт химических и гистологических элементов, но воплощение всеобщего универсального Разума. Я чувствую и рассматриваю этот последний как действующий при помощи свободной воли и сознания в соответствии с теми же законами, которые руководят моим собственным разумом, но лишены тех ограничений, которые мешают нашей сознательной человеческой индивидуальности.
Ибо, как замечает в другом месте этот философ и великий ученый:
Безграничность и вечность - это не только постулат нашего разума и рассудка, но и сам по себе факт гигантского значения. Что стало бы с нашими этическими и моральными принципами, если бы их основанием не служила бы вечная и всеобщая истина!
Вышеприведенные отрывки, переведенные буквально и отражающие убеждения того, кто в течение своей долгой жизни был звездой первой величины в области патологии и хирургии, показывают, что он был целиком пропитан философией разумного и научного мистицизма. Читая "Воспоминания" этого человека, пользовавшегося научной славой, мы чувствуем гордость оттого, что обнаруживаем в нем признание почти в полном объеме фундаментальных доктрин и убеждений теософии. Имея в рядах мистиков такой исключительно научный ум, мы принимаем почти как комплимент идиотские насмешки, дешевую сатиру и резкие нападки некоторых европейских и американских "свободомыслящих" на нашу великую Философию. Более чем когда-либо они представляются нам похожими на испуганный и неблагозвучный крик ночной совы, торопящейся укрыться в своих темных руинах до того, как возникнет свет утреннего солнца.
Прогресс самой физиологии, как мы только что сказали, является убедительной гарантией того, что уже близка заря того дня, когда полное признание повсеместно распространенного разума будет установленным фактом. Это только вопрос времени.
Ибо, невзирая на заявления физиологов о том, что целью их исследований является только объединение всех жизненных функций для того, чтобы привести их в определенный порядок, обнаруживая их взаимоотношения и связи с законами физики и химии, то есть в своей конечной форме, с механическими законами, - мы опасаемся, что существует немало противоречий между признаваемой целью и рассуждениями ряда наших лучших современных физиологов. Хотя немногие из них могли бы отважиться на то, чтобы столь открыто, как это сделал д-р Пирогов, вернуться к "отвергнутому предрассудку" витализма и решительно изгнанному жизненному принципу - principum vitae Парацельса, - все же физиология стоит в крайнем недоумении, в лице своих наиболее талантливых представителей, перед определенными фактами. К нашему сожалению, этот век не способствует развитию нравственной смелости. Не настало еще время для того, чтобы большинство могло действовать, руководствуясь благородной идеей "principia non homines". И все же есть исключения из этого общего правила, и физиология, чья судьба - стать служанкой оккультных истин, не оставила их без своих свидетельств. Уже есть такие люди, которые смело протестуют против некоторых до сих пор излюбленных утверждений. Например, некоторые физиологи уже отказываются от того, что в живых существах действуют исключительно силы и субстанции так называемой "неодушевленной" природы. Ибо, как они хорошо доказывают:
Тот факт, что мы отказываемся от вмешательства других сил в живые существа, полностью зависит от ограниченности наших органов чувств. Действительно, мы используем одни и те же органы для наблюдения как одушевленной, так и неодушевленной природы, и эти органы могут обнаружить проявления лишь ограниченного набора движений. Колебания, проходящие по волокнам наших зрительных нервов к мозгу, достигают нашего восприятия при помощи нашего сознания как ощущения света и цвета; колебания, влияющие на наше сознание посредством слуховых органов, производят на нас впечатление звуков; все наши чувства, через какой бы из наших органов они не приходили, обусловлены ничем иным, кроме движений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150