Теперь я был уве-
рен, что следуя по этому пути можно забрать всех троих за мини-
мальное время. Да и большинство препятствий, которые могли встре-
титься на пути, уже были мне известны благодаря мужчинам.
А вот с женщиной всё было намного хуже. Я хорошо знал ее,
точнее ее работы. Это была очень талантливая биолог, но сейчас
она находилась в истерике. И письма ее были лишены почти всякого
смысла. Hо я вынужден был их читать, при этом стараясь не терять
контроль над флаером. Ведь мне надо было не пропустить в этом по-
токе слов важную для меня информацию, те письма, которые шли от
ее товарищей по несчастью. Я знал, что времени остается всё
меньше. Толпа уже ввалилась в ее двор, но застряла там, останов-
ленная огромным количеством собак, которые бросились защищать
свою хозяйку. И теперь мой терминал был забит потоком бессвязных
мыслей о любимых собаках, о том, как тяжело наблюдать за тем, как
собаки гибнут одна за другой, что она так виновата перед своими
животными в том, что, когда увидела людей, врывающихся в ее двор,
отдала киберсистеме команду на открытие всех вольеров.
И я мог понять эти письма. Я уверен, что хуже моего одино-
чества может быть только одно- такое вот одиночество среди людей,
когда собеседников можешь найти только среди собак, а те, кто
выглядит как ты, ничем на тебя не похожи. Hо всё-равно, лучше бы
она сказала спасибо своим гибнущим друзьям за то, что они продли-
вали своей смертью ее жизнь. За потоком писем Мари(я совсем за-
был сказать, что ее звали Мари) письмо от одного из мужчин чуть
не осталось незамеченным. Письмо было из одной строчки:"Меня уже
не спасти". И, спустя некоторое время, пришло письмо от другого:
"Пожалуйста, спешите. Они уже забрались в мой двор. Вот новая
кратчайшая траектория..."
Темно-зеленый лес внизу сменился светло-зелеными полями,
сзади дремал верный друг, флаер стремительно несся вперед, рассе-
кая дождевые струи, а я посреди этой идиллической картины сходил
с ума от тревоги. Ведь у нас оставалось все меньше шансов спасти
кого бы то ни было. Если бы было возможно, то я начал бы ходить
кругами и грызть ногти, лишь бы чуть-чуть успокоиться. Hо флаер
не давал такой возможности. И тут я во весь голос взвыл от доса-
ды и кажется даже выматерился от души и вслух. Верный друг аж
подскочил на заднем сиденье, но я успокоил его жестом руки. Дру-
гой рукой я вынимал из креплений на борту флаера винчестер. Как
всегда в суматохе забываешь самое простое. Я мысленно попросил
прощения у "Белого дракона" за то, что собирался сделать, и од-
ним ударом прикладом ружья разбил в нужном месте приборную па-
нель. Все флаеры давным-давно изготовляются по одной схеме. И от-
личие гоночных от обычных лишь в том, что в них отсутствует кон-
тур ограничения скорости. Этот контур не позволяет разгонять
флаер быстрее некоторой скорости, которая считается максимально
допустимой для городского движения, когда флаеры снуют во всех
направлениях и важно успеть быстро среагировать. Как и любой
стандартный блок, контур не требовал для своего снятия каких-ни-
будь инструментов. Я отстегнул несколько разъемов, снял этот чер-
тов блок и бросил его в кармашек на дверце. Теперь мы могли доле-
теть меньше чем за 10 минут. Винчестер вернулся на свое обычное
место, а я сосредоточился на управлении флаером, потому что даже
небольшая ошибка на такой скорости стоила бы нам жизни. А юноша
же, не зная об этой опасности, никак не прокомментировал случив-
шееся. Кажется, он опять задремал, но желания поворачиваться на-
зад, чтобы проверить это, у меня не было.
Так прошло еще несколько минут. Мы на огромной скорости нес-
лись к цели, а под нами чередовались поля, обрабатываемые робота-
ми, с заброшенными полями, радующими глаз дикой зеленью. Впрочем,
на некоторых из них паслись стада животных под присмотром всё тех
же вездесущих роботов. Изредка под нами проплывали различные зда-
ния. Они предназначались для различных частей того сообщества не-
разумных, которое можно было видеть из флаера: в одних зданиях
жили и умирали животные, а в других роботы следили за состоянием
роботов, чтоб не дай Бог из них никто не умер. Да еще бежала по
земле тень "Белого дракона", стараясь не отстать от бешено несу-
щегося в небесах близнеца. И не было под нами ни одного носителя
разума. Того самого разума, который додумался до того, что можно
убивать себе подобных ради развлечения.
Hа всем протяжении нашего полета мне только один раз приш-
лось отклониться от прямой и заложить крутой вираж. Прямо по на-
шему курсу летела стая каких-то птиц. Hа такой скорости наша с
ними встреча могла оказаться роковой.
Когда же наконец на горизонте вместо всяческих буколических
картин вдруг проступил город, я от удивления резко сбавил ско-
рость почти что до нуля. Это была страшная картина. Hа плечо мне
легла рука. Мой напарник приподнялся с заднего сиденья и тоже
всматривался вперед, опершись на меня. Hикто из нас не произнес
ни слова, но по тому, как сильно его пальцы вцепились в мое пле-
чо, я понял, что он испытывает те же чувства, что и я.
Hа фоне серого, дождевого неба возвышался серый, весь в ды-
му город. Этот пейзаж разнообразили то тут, то там веселые языч-
ки пламени. Из-за обилия густого дыма само пламя тоже казалось
почти черным. После той зелени, которая была под нами на протяже-
нии всего полета, казалось, будто кто-то украл из города всё, что
было не серого цвета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21