быстрее, быстрее! И они бежали изо всех сил, спотыкаясь, надсадно дыша, но
Галочку и Наташу вскоре пришлось тащить на руках. А песок под ногами
брызгал мутной гнойной жижей, и кожа наливалась мерзостной липкостью, и в
судорожно исковерканных ртах креп отчетливый вкус рвоты, и с каждым вдохом
в ноздри врывалась гнусная вонь, вонь, вонь...
Все кончилось так же внезапно, как и началось.
Они повалились на снова ставший песком песок, и не было у них ни сил,
ни мыслей - только лихорадочная знобкая дрожь во всем теле, только
неистовые удары, взламывающие изнутри тупой пульсирующей болью грудь и
виски, только радужное мельтешение в воспаленных глазах... Первым
зашевелился Виктор. Приподнялся, упираясь непослушными руками в шершавый
песок, подполз к Наташе, потормошил:
- Ты как? В порядке?
- Кажется... - простонала Наташа, не открывая глаз.
Заговорили, завозились и остальные, понемногу возвращалось к ним
умение управлять своим телом. Толик и Галочка уже сидели, опираясь спинами
друг о друга, переговариваясь тихо, неслышно для прочих. Антону удалось
даже встать (правда, с третьей попытки). Он покачивался на подгибающихся
ногах, долго растирал ладонями лицо. Потом сказал - не прохрипел, а
сказал, четко и внятно:
- Ребята, надо идти.
Виктор встал на колени, помог Наташе сесть, огляделся. Вокруг
зубчатыми горными хребтами громоздились рыжие насыпи комковатой глины.
Господи, и куда же это занесла нелегкая? Кратер какой-то...
- Ребята, надо идти, - настойчиво повторил Антон. - Эти две линии
были рассчитаны на случайных гуляющих. Мы их прошли. Теперь упыри знают,
что мы не просто так шляемся, а прорываемся к центру. С минуты на минуту
они возьмутся за нас всерьез. Надо спешить, ребята.
- Дай отдохнуть, - поморщился Толик. - Девушки совсем из сил
выбились. Ничего нам твои упыри не сделают, вот они у меня где, твои
упыри... - он хлопнул ладонью по гулкому прорезиненному футляру, заговорил
снова, и в голосе его была мечтательность. - А все-таки я это здорово
придумал, вот. Главное, стоило только мне понять, что корешки, которыми
машина упырей врастала в головы Хромого и Кошки - это провода, как сразу
все и придумалось. Раз центр передает, значит, должна быть антенна. Раз
энергия упырей идет по металлическим проводам (помнишь, Наталья, я тебя
допрашивал, как выглядели корешки?), значит, и антенна металлическая, вот.
Ка-ак звезданем по этой антенне, да ка-ак пойдет по проводам... Может, и
не надолго, но все у них вырубится, все... - он нежно погладил футляр,
прижался к нему щекой. - Пятьдесят микрофарад! Семьдесят киловольт!
Мечта...
Галочка с легким раздражением одернула будущего супруга:
- Помолчи, хвастун. А если неймется поболтать, то уж лучше объясни,
как работает металлоискатель.
Толик покорно принялся объяснять, но Виктор прикрикнул вдруг:
- А ну, тихо! Антон, быстро: о чем ты сейчас думаешь?!
- Об огнемете... - Антон растерянно поморгал, и вдруг понял,
уставился на Виктора круглыми глазами. - Считаешь, что потрошат мозги на
предмет выяснения наших возможностей?
Виктор закусил губу, кивнул:
- Ага. Я, к примеру, сейчас размышлял об устройстве взрывпакета.
Вдумчиво так размышлял, детально. А Наташа - гад буду, если она думала не
про кость... Так, Наташ?
Ответа не последовало, потому что Наташи не было рядом. Наташа
осторожно и медленно уходила к дальней глинистой гряде.
Виктор вскочил:
- Наташа, вернись!
Она не оглянулась, не замедлила шаг. Только раздраженно отмахнулась:
не мешай...
- О, господи! - перепуганный Виктор в три прыжка догнал ее, схватил
за плечи, встряхнул. - Что с тобой, что?!
- Да не бойся, глупый, - Наташа коротко глянула ему в глаза,
улыбнулась мельком. - Тише, спугнешь...
- Кого?!
- Смотри, - Наташа говорила срывающимся шепотом. - На самом гребне,
чуть-чуть левее серого камня - видишь?
Нет, Виктор не видел. То-есть гребень он видел, и камень -
растрескавшийся кусок бетона в ржавой путанице арматуры - тоже, но больше
не видел ничего.
- Собачка, - сказала Наташа.
Да, действительно... Маленький песик, кудлатенький, рыженький -
поэтому, наверное, и не замечал его Виктор на рыжей глине. Острая
мордочка, забавные лопушки ушей, хвост уложен на спину кренделем...
Симпатичный такой песик, серьезный. Откуда он здесь?
Наташа позвала тихонько:
- Песька, песенька! Иди сюда.
Не шевельнулся песенька, только задергал влажной пуговкой носа да
зарычал - негромко, но вполне слышимо, не по размеру как-то.
- Глупый, - Наташа сделала еще несколько осторожных шагов вперед. -
Не бойся, маленький. Иди к нам.
Но песик не хотел к ним. Песик отпрянул назад, метнулся туда-сюда по
неровному сыпучему гребню (сухая глина шуршащими ручейками потекла из-под
его лап) и вдруг вскинул мордочку к выцветшему горячему небу, залаял -
тонко, отрывисто, зло. А глина шуршала, струилась по запекшемуся гладкому
склону, сильней, все сильней... Не многовато ли для слабеньких лапок
крошечной собачки? И вдруг - будто шевельнулись хищные зубчатые изломы
глинистого гребня, будто вдруг стало их больше: вспухли, выпятились из-за
них, зачернели на фоне неба остроухие головы.
Было тихо - только шорох льющейся глины и частое влажное дыхание
множества нетерпеливых пастей, щерящихся там, наверху. А потом по нервам
полоснул истошный визг Антона: "Назад, идиоты!!! Витька, назад!!!", и
гребень сорвался беснующейся лавиной многоголосого, клокочущего осатанелой
яростью лая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75