Что-то звякнуло под ногой Хромого. Он медленно нагнулся и поднял
тяжелый длинный нож с побуревшим от крови лезвием из Звенящего Камня, с
резной роговой рукоятью, которую Хромой делал для Странного сам.

ОЧЕРЕДНОЕ ПОСТУПЛЕНИЕ. ЭКЗЕМПЛЯР СЕРИИ "С", КОД - "СТУПЕНЬ".
ВОСТОЧНЫЙ АРЕАЛ. ПОЛОВОЗРЕЛАЯ САМКА. ФИЗИЧЕСКИЕ НЕДОСТАТКИ ОТСУТСТВУЮТ.
ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ ГРАДИЕНТ ВЫШЕ НОРМЫ. ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ ГРАДИЕНТ СУЩЕСТВЕННО
ВЫШЕ НОРМЫ. ИНСТИНКТ ПОЗНАВАНИЯ ГИПЕРТРОФИРОВАН ЗА СЧЕТ НЕДОРАЗВИТОЙ
АГРЕССИВНОСТИ. МАКСИМАЛЬНЫЙ ЭНЕРГОИМПУЛЬС - 1,5 НОРМЫ ПРИ АКТИВАЦИИ
НЕЙРОЦЕНТРОВ ПОЗНАВАНИЯ.
РЕКОМЕНДАЦИИ:
1.1. ОСЕМЕНЕНИЕ ОТ САМЦА ПОВЫШЕННОЙ АГРЕССИВНОСТИ.
1.2. РЕАССИМИЛЯЦИЯ В АРЕАЛЕ ОТЛОВА.
2.1. АКТИВАЦИЯ НЕЙРОЦЕНТРОВ ПОЗНАВАНИЯ.
2.2. ЭКСПЛУАТАЦИЯ В КАЧЕСТВЕ ЛОКАЛЬНОГО ЭНЕРГОДОНОРА ДЛЯ
СТАБИЛИЗИРОВАННЫХ СИСТЕМ.
СЧИТЫВАНИЕ ПАМЯТИ ОБЯЗАТЕЛЬНО ПРИ РЕАЛИЗАЦИИ ЛЮБОГО ВАРИАНТА,
ПОСКОЛЬКУ АРЕАЛ ОТЛОВА СОВПАДАЕТ С ГИПОТЕТИЧЕСКИМ МЕСТОНАХОЖДЕНИЕМ
ОТСТУПНИКА.

2. ТЕМНОТА
Мелкий надоедливый дождь. Он начался так давно, что Хромой уже забыл
- когда. Может быть, в тот день, когда Река обмелела настолько, что он
пропорол о камень днище челнока и брел к берегу по колени в ледяной воде,
волоча тяжелый, полный воды челнок, оскальзываясь на гальке, падая,
разбиваясь в кровь. А потом искал на безжизненном берегу пищу для костра и
для себя, но кругом были только камни, камни, камни, и он ничего не нашел
- так и уснул, скорчившись на голых промозглых камнях, дрожа от холода,
страха и злобы.
А может быть, дождь начался в тот далекий-далекий день, когда Хромой
дошел, дополз, докарабкался-таки до гребня Синих Холмов, которые так
красивы издали, которые вблизи оказались безводными, каменистыми,
мертвыми. И не синими они были, эти холмы, а серо-желтыми, цвета старого
высохшего черепа... Но нет, тогда дождь уже шел, и Хромой растирал мелкие
холодные капли по лицу и груди, пожирая глазами раскинувшийся впереди,
далеко внизу, огромный Мир. Новый Мир, в который, казалось, опрокинулось
холодное серое небо, опрокинулось и разбилось на бесчисленные осколки
озер. А между озерами наливались осенней желтизной рощи, и стыли в зыбких
влажных туманах луга, и это было очень красиво, но Хромой не замечал
красоты - там, внизу, были деревья и трава, а значит - еда. Костер. Жизнь.
Мелкий надоедливый дождь. Он начался невесть когда, в один из
бесконечной вереницы дней, отделивших Хромого от начала пути, от Племени,
от Речного Жала, на котором он стоял, глотая слезы, перед останками
Странного, сжимая в руке нож из Звенящего Камня - его последний подарок.
Как давно это было! Улетают птицы и облетают деревья, глубокая осень
изводит Хромого надоедливым холодным дождем, а тогда, на Речном Жале,
неистовый летний зной изводил его вонью издохшего Корнееда.
Хромой лежит в холодной, сизой от множества мелких водяных капелек
траве, на склоне низкого плоского холма, на котором нет ничего, одна
трава. А позади - далекая гряда Синих Холмов. Она такая же далекая, как в
те вечера, когда Хромой приходил к Обрыву смотреть на закат; и Синие Холмы
снова синие и такие красивые, что их злые мертвые камни вспоминаются, как
глупый сон.
До сих пор Хромой жил, чтобы идти. Теперь идти некуда и цели нет.
Впереди, за этой надоедливой моросью - хмурое озеро и рожденная им
извилистая узкая река с черной водой, суетливая, неприветливая, пенящаяся
водоворотами, такая непохожая на величавую Реку родного Племени...
Долина. Широкая долина, залитая тяжелым белым туманом, он дышит,
шевелит седыми космами, клубится над озером, зыбкими струями переливается
через берега черной реки... И мрачная, под собственным весом изнемогающая
громада - четыре плоские каменные глыбы, накрытые пятой - топит подножие в
этом тумане, и кажется, будто она плавно колышется над землей, не касаясь
ее, и это страшно. Все так, как говорил Странный - Хромой помнит. И еще
Хромой помнит, как он спросил Странного: "А потом?" И Странный ответил:
"Потом - ждать. Люди Звенящих Камней сами найдут тебя".
Хромой ждет. Он встречает у этой долины третий восход Слепящего,
которое здесь не слепит, которое здесь - тусклое белое пятно в низких
серых тучах.
Хромой ждет. Ждет, когда Люди Звенящих Камней найдут его. Ждет, чтобы
убить их всех, и забрать Кошку.
Но вокруг - только туман и дождь, только сырость и холод. И
одиночество, которое с начала пути шло по следам Хромого, как Серая Тень
по следам больного рогатого. Оно дождалось своего, впилось жадными клыками
в загнанное, павшее духом сердце.
И крепнет, крепнет в душе Хромого отчаяние. Отчаяние и злоба,
холодная, мутная, как этот дождь, как туман, как воды черной реки. Злоба
на холод и сырость, на людей из долины, отнявших то, что дороже, нужнее
всего именно сейчас, когда, кажется, с радостью глянул бы даже в лицо
немого. Злоба на себя, на свой темный изводящий страх. Ведь это именно он
не пускает Хромого туда, в долину, к цели пути, - страх, а не сказанное
когда-то Странным. Страх, который Хромой из последних сил прячет от себя
самого.
И злоба на этот мир. Плохой мир. Здесь все хуже, чем в родных краях,
в землях Племени. Мало еды. И искать ее приходится все дольше. Нет рогатых
- только маленькие и утонувшие. И мало еды для огня. Холод и голод,
неразлучные злые духи. Всегда, когда приходит один, появляется и другой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75