- Не стану грызть, - Хромой потупился. - Кошка догадалась.
- Умная... - Странный вздохнул. - Пусть так. Пусть я плохой, вилял
языком, заставил тебя плакать. Тогда зачем ты крался за мной?
Хромой затряс головой, часто-часто зашмыгал носом:
- Ты не плохой. Делал плохо, очень плохо делал - пусть... Я знаю, и
Кошка знает - Странный хороший, добрый. Не могу сказать... Слова глупые,
нет таких, какие нужны сейчас...
Странный слушал, молчал. А потом сделал непонятное: протянул руку и
потрепал Хромого за волосы. Хромой шарахнулся было, заморгал растерянно, и
вдруг заскулил, уткнулся лицом в грудь Странного.
Они недолго стояли так. Хромой опомнился первым, отстранился, обтер
ладонями мокрое лицо. Потом глянул на Странного и отвернулся, чтобы не
видеть его глаз. Они смущали его, эти глаза, он не понимал их. До сих пор
только Кошка умела так смотреть на него. И еще - давно, очень давно, много
зим назад - так смотрела на него жилистая седая женщина, которую Хромой
почти забыл, которую боялся вспоминать из-за безысходной тоски, таившейся
там, во мгле полузабытого.
А потом Странный тряхнул головой и стал прежним. И голос его стал
прежним - твердым, жестким:
- Ты не сказал, почему побежал меня догонять, Хромой. Ведь не для
того, чтобы рассказывать, какой я плохой и хороший сразу?
- Нет, - Хромой все еще боялся заглянуть в глаза Странного. - Хотел
спросить. Как ты узнал, что твой нож украл Каменные Плечи?
Странный пожал плечами:
- Тот, кто взял Нож, был умный. Сумел украсть не своими руками. Не
только украсть сумел, сумел узнать, что будет потом, сумел сделать, чтобы
потом было так, как нужно ему... Кто в Племени мог все это? Ты? Кошка? Вы
не умеете делать зло. Кто еще?
- Каменные Плечи... И Хранитель.
- Хранитель... - Странный усмехнулся. - Хранитель не мог. Хранитель
не знал, что Голова Колом уйдет следить за немыми, не знал, что будет
след, который прятали. И еще... Стал бы Безносый слушать Хранителя,
делать, что тот сказал?
Хромой помотал головой:
- Нет. Безносый был воин. А Хранитель не для воинов говорил, для
женщин. Какую траву есть, когда болит в животе, какую воду нельзя пить -
такое говорил. Маленьких рожать помогал... А воины не рожают. Было: когда
стал Хранителем, хотел говорить и воинам. И были такие воины - хотели
слушать. А потом Каменные Плечи сказал: "Хранитель умеет прогонять Злых.
Пусть прогоняет зло из воинов, делавших плохо. Пусть наказывает". И
Хранитель стал наказывать. Стал для воинов хуже немого. Кто из воинов
забудет боль, за которую нельзя отомстить? Таких воинов нет. Кто из воинов
ни разу не делал плохо? И таких тоже нет. Все воины злились на Хранителя.
Очень злились...
- Вот видишь, ты все понял сам.
Странный помолчал, потом заговорил снова - тихо, печально:
- Знаешь, как жалко было убивать Каменные Плечи? Очень жалко было.
Очень умный был, далеко видеть умел. Ведь нарочно придумал, чтобы
Хранитель наказывал воинов. Боялся, что воины станут слушать Хранителя -
сделал, чтоб ненавидели... Жалко было убивать, но не мог я его оставить
живым.
Он очень плохой был, много зла мог сделать Племени. Он уже сделал
большое зло, не своими руками сделал - чужими. Ты запомни, Хромой: если
делает не своими руками, значит - плохой, очень плохой, самый плохой. И
еще запомни: когда дерутся такие, как Каменные Плечи, больно Щенкам и
Безносым. Потому, что Каменные Плечи дерутся не руками - Щенками и
Безносыми они дерутся. И Хромыми - тоже. Ты помни это, помни всегда!
Он замолчал, поднял воспаленный взгляд к воспаляющемуся закатным
заревом небу. И Хромой тоже запрокинул к небу хмурое лицо, завыл тоскливо
и тихо. Там было пусто, в небе. Там не было ни туч, ни крылатых - только
щемящая песня прозрачных неярких красок, только беспредельная бездонная
пустота. Страшно... От этой пустоты, от одиночества, ею рожденного, от
слов Странного - тоска и страх...
А потом Странный сильно толкнул в плечо - раз, другой:
- Перестань выть, воин!
Хромой перестал. Он с силой растер лицо, глубоко вздохнул - резкий
холодный воздух обжег в груди. И страх ушел. Ушел так же непонятно, как и
нахлынул.
Странный улыбнулся, спросил:
- О чем еще ты хотел говорить?
- Не говорить, - Хромой помялся. - Просить хотел. Научи показывать
то, чего нет. Научи делать так, как ты делал сегодня. Научишь?
Странный медленно покачал головой. Хромой заморгал, обиженно скривил
рот:
- Почему не хочешь учить? Почему боишься стать совсем добрым? Всегда
учил, теперь не хочешь... Почему?
Он смотрел на Странного, ждал ответа. Но Странный молчал. Хромой
досадливо дернул плечом:
- Не понимаю. Ты - Странный, делаешь только странное. Учил, теперь не
хочешь учить. Говорил: "Вилять языком плохо." Потом сам вилял языком.
Говорил: "Отведу тебя в Долину Звенящих Камней". Потом сделал так, что я
один пошел. Хитро сделал - Звенящего Ножа не пожалел. Зачем? Не хотел
идти? Тогда зачем говорил: "Пойду"? Я не просил. Не понимаю. Не люблю не
понимать, плохо, не хочу...
Странный слушал его, хмурился, кусал губы. Потом заговорил -
неторопливо, задумчиво:
- Понять хочешь? Хорошо. Слушай, я попытаюсь рассказать тебе. Может,
поймешь... Ты был в Долине Звенящих Камней, ты видел Злых - тех, странных,
облитых серым. Ты помнишь их? Помнишь, я говорил тебе: "Они не люди - тени
людей, которые не здесь"? Давно, очень давно я был тенью одного из Людей
Звенящих Камней. Он думал вместо меня, я делал вместо него, и так было
долго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75