— Расскажи дорогу.
— Отдать им еще и тебя?! А вот им... — Странный сделал непонятный жест, вскочил, заметался из угла в угол.
— Ты сказал: «Отдать тебя»? — Хромому показалось, что он ослышался. — Они меня хотят?
— Да, — Странный снова подсел к очагу, уперся взглядом в огонь. — И тебя, и Кошку, и других. Таких, как вы.
Хромой сморщился, силясь понять, прижал кулаки к вискам.
— Но ты говорил, что таких, как мы — я и Кошка — в Племени нет. А теперь сказал — другие. Другие такие, как мы. Кто?
— В Племени... — Странный усмехнулся горько и едко. — Кроме Племени есть еще племена. А в них есть такие, как вы. И более Люди, чем вы — тоже есть.
Хромой совсем растерялся.
— Но кроме Племени Людей нет. Есть немые, но они немые — не Люди...
— Немые! Ну конечно — немые... — смех Странного был сухим и дробным, будто галька посыпалась. — А ты знаешь, как немые называют Настоящих Людей? Двуногие трупоеды, вот как.
— Немые — называют?! — глаза Хромого полезли на лоб. — Они не могут называть! Они немые. Не знают Речи, бормочут без смысла...
Странный устало вздохнул:
— Нет. Просто у немых и у Племени разная Речь. Племя не понимает Речь немых. Немые не понимают Речь Племени. Считают немыми вас.
— Немые — Люди... — Хромой силился осознать услышанное, силился и не мог. — Немые — Люди... Ты спутал, Странный, говоришь невозможное. Среди немых Людей нет. Немые грязные, вонючие, трусливые, безобразные. Настоящий Человек на немого и помочиться не захочет. А Речи немые не знают. Рычат, тявкают без смысла — я слышал сам.
— Да, — мрачно осклабился Странный. — Так говорят Настоящие Люди о немых. И немые о Настоящих Людях говорят так. И Настоящие Люди украшают Хижины черепами немых. А немые обдирают волосы и кожу с голов Настоящих Людей. А Люди Звенящих Камней рады и сыты. Потому, что они едят вашу злобу, как вы — мясо рогатых. И делают так, чтобы злоба была, чтобы злобы было больше, больше, больше. И это не самое мерзкое из их деяний. Трупоеды..
Лицо Хромого сморщилось — просительно, жалко:
— Не понимаю... Не люблю не понимать... Плохо... Ты говорил: Люди Звенящих Камней могучи. Страшнее духов. Теперь сказал: едят нашу злобу. Значит, своей злобы нет — ели бы свою. Значит, не могут убивать — убивали бы немых сами, сколько надо съесть. Не могут. Ждут, чтобы убили мы. Значит — слабы. Не понимаю. Почему боишься их ты — сильный?
— Ты не поймешь, Хромой. — В голосе Странного не осталось ни ярости, ни силы — только бесконечная тупая усталость. — Не можешь понять. Рано. И дети твои не поймут. И дети их детей не поймут. Много, много поколений придет и уйдет прежде, чем вы поймете. Вот почему ты нужен мне. И Кошка нужна. Была нужна.
Хромой застонал, ударил кулаками о камни.
— Я и Кошка нужны тебе. Я и Кошка нужны Людям Звенящих Камней. Почему?!
— Когда-то, — Странный говорил, будто бредил, — вы были почти так же сильны, как и Люди Звенящих Камней. Они испугались вашей силы. Они сделали так, что вы стали такие, какие вы есть теперь. И я хочу, чтоб такие, как ты и Кошка — почти Люди — рожали детей, чтоб ваши дети были больше Люди, чем вы, а их дети — больше Люди, чем они; чтоб вы скорее, скорее, скорее снова стали сильны; чтоб вы растоптали гнусных трупоедов, смели, уничтожили без следа, без памяти, всех! Всех!! Всех, сколько их есть здесь и везде!!!
Напуганный этим истерическим воплем Хромой вжался в стену. Таким Странного он не видел никогда. И все-таки желание понять, понять хоть что-нибудь, пересилило страх, и Хромой отважился на новый вопрос:
— Для этого мы — я и Кошка — нужны тебе. А им?
Странный снова сник.
— И им — для этого. Чтоб вы — все вы, Настоящие Люди, немые, все — быстрее стали сильными. Чем больше вашей силы, тем больше вашей злобы. Чем больше злобы — тем больше еды для них. Но это не главное. Главного ты не поймешь. А когда вашей силы станет слишком много, они опять отнимут ее. И еще — они не любят делать руками. Им нужны такие, которые могут делать то, что они говорят. Очень мало, но нужны.
— Делать что?
— Разное. Ловить таких, как ты. Много другого. Не поймешь.
— А для чего мы им еще?
— Не поймешь, — Странный растирал руками лицо. — Ты ведь думаешь, если двум племенам тесно на одной равнине, выход один — убивать.
— А как иначе? — пожал плечами Хромой.
— Не знают. Хотят узнать. И для этого им нужно, чтобы Настоящие Люди и немые жили в тесноте, хотя Мир велик. И чтобы Настоящие Люди называли немых тявкающими без смысла, а немые Настоящих Людей — двуногими трупоедами...
Хромой жалобно заскулил:
— Не понимаю...
— Не плачь, — казалось, что Странный и сам готов заплакать. — Ты не сможешь понять. Рано. Слишком рано. Но те, кем вы станете потом, через много-много поколений — они смогут понять. И я должен сделать так, чтобы они узнали. Узнали, зачем Люди Звенящих Камней создали Мир и вас, узнали, как с ними сражаться, как побеждать прежде, чем они снова лишат вас силы, снова сделают такими, как теперь...
Новая мысль поразила Хромого:
— Ты говоришь про нас — «вы», про них — «они». Значит, ты — не они и не мы. А кто?
Странный не-то вздохнул, не-то всхлипнул:
— Ты ведь видишь сны, Хромой. И бывает так, что во сне ты — не совсем ты, и не здесь — далеко. Представь, что человек умер во сне. Сразу умер — не успел проснуться. И тот он, который ему приснился — остался.
Хромой долго молчал, сосредоточенно ковырял набившуюся между пальцами ног грязь. Потом поднял глаза на Странного:
— Если бы ты был не ты, а Однорукий, я бы понял все: ты забыл нагнуться, входя в пещеру, и испортил у себя в голове. Но ты не Однорукий. Ты — Странный. И я понял только: хочешь, чтоб у меня были дети. Теперь пойми ты:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71