.. все по-людски..
Пашка опрокинул "чекиста за бугром", замер прослеживая падение
горячительного по пищеводу и, убедившись в благополучном приземлении
пойла, заключил:
- Это точно... По-людски... - Пашка развалился в белом кресле,
покуривая, и Холин с сожалением наблюдал, как пепел сигареты марает белую
обивку. - А мне брательник отписал... В Москве водяру уже в бутылки
"пепси" разливают, скоро в молочные пакеты станут набулькивать...
- Если будут! - Холин гладил прохладный материал шторы.
- Что... будут? - не понял Пашка, похоже, прикидывая, не повторить ли
"чекиста за бугром".
- Пакеты, если будут! - выкрикнул Холин и отлепился от окна. - Завтра
поедем Чугуна встречать... оба! - подчеркнул Эдгар Николаевич и
предупредил. - Ты, Паш, только не улыбайся. Прошу! У тебя улыбка, как
приговор... и, зрачки, будто свинцом заливает. Лучше не улыбайся... кивай,
слушай, вставь пару слов к месту.
- "Чекиста за бугром" не желаешь? - Пашка принялся смешивать
коктейль. - А я повторю!

В кабинете Черкащенко за приставным столом расположилась банковская
рать. Мастодонт оглядел присутствующих, задержал взгляд на Реброве, затем
тщательно, будто пограничник на паспортном контроле, обсмотрел Чугунова,
мысленно прикидывая в который раз - не ошибся ли...
Все знали цель сборища - "развинчивание" Панина, "разборка на части"
и... последующее увольнение.
Панин, средних лет крепыш, застыл на стуле, рядом ни справа, ни слева
никто сесть не рискнул.
Вошла секретарша, сегодня еще более обворожительная, чем обычно.
Мужчины потупились. Мастодонт подчеркнутым безразличием к красавице выдал
себя, догадался, что присутствующие давно в курсе и, чтобы не длить
скоморошество, перешел к делу:
- Итак, Панин... кто желает высказаться? - в кабинете повисла тишина.
Мастодонт с тоской глянул на телефон с гербом: когда нужно потянуть время,
обдумать, получить фору хоть на минуту-другую - не звонит!
- Тогда начну я. Уже не один год с Паниным творится нечто странное...
Толковый, вроде бы работник... правление доверяло ему и... в позапрошлом
году на Панина напал разоблачительный зуд - его предупредили,
по-доброму... В прошлом году все повторилось, и снова спустили на
тормозах... и, наконец, последняя выходка! Это что?.. Желание поссорить
банк с кураторами из ЦК?.. Мне плевать, что со всех сторон талдычат: Панин
- хороший работник! Плевать! Если человек близорук... подчеркиваю,
политически близорук, его деловые качества никого не интересуют. Кто
продолжит? - Мастодонт упер взор в Чугунова. - Понимаю, вы уже мысленно в
Цюрихе, но... случившееся касается вашего управления. Прошу!
Чугунов поднялся:
- Я доверяю Панину... квалифицированный специалист, лучшая отчетность
в управлении...
- Это все? - Мастодонт прищурился.
- Все, - кивнул Чугунов.
- Я просил дать политическую оценку, - напирал предправления.
- Я не понимаю, что такое политическая оценка, я понимаю лишь что
такое профессионально выполненная работа.
- Отлично! - Мастодонт расцвел. - Все знают, что товарищ Чугунов
завтра летит в Цюрих и... открыто не поддерживает председателя
правления... это означает лишь одно... разговоры про запугивание в
банке... про расправы - ложь! Чугунов завтра благополучно отбудет в Цюрих,
я не мстителен, хотя кое-кто уверяет всех в обратном. Кто еще желает?
Все молчали.
- Панин... - обратился Мастодонт к подследственному. - Ваши резоны?
Панин неохотно поднялся:
- Я так полагаю, что все решено, благодарю коллег за молчание... в
наших условиях молчание, как вопль в поддержку... Спасибо. - Панин сел.
Мастодонт поморщился:
- Панин разыгрывает из себя рыцаря без страха и упрека... однако на
нем висят некоторые валютные злоупотребления... я бы вел себя скромнее.
Панин вскочил:
- Все, о чем вы говорите, я делал по вашему прямому указанию.
Мастодонт держался отлично:
- Вы что-то путаете. Какое указание?
- Устное! - выкрикнул Панин.
- Вот видите, - обрадовался Мастодонт, - устное! Это не серьезно...
здесь же взрослые люди. Кто еще желает высказаться? Ребров?.. Молчишь?..
Так-так... Вот, что я вам скажу, Панин, то что вы совершили в последний
раз - больше чем преступление, это - ошибка. Ошибки не прощаются.
Федорчук, подготовьте приказ об увольнении! Все свободны! - Мастодонт
резко поднялся, оттолкнувшись от подлокотников. - Панин, останьтесь.
Все покинули кабинет, Мастодонт достал пачку сигарет, протянул
Панину, щелкнул зажигалкой:
- Разыграли как по нотам! И ты - молодец, я чуть не взрыднул. Сволочи
кругом! Никто меня не поддерживает, все хотят барахтаться в дерьме и
остаться чистенькими. Местечко я тебе заготовил аховое, месяц
перекантуешься, вроде в опале... и вдруг тебя берут - дикий случай,
везение... и на новом месте уверены, что я тебя выпер с треском - кто
подумает, что ты мой человек? Иди, отдыхай! - Мастодонт потрепал Панина по
плечу, проводил до дверей, выглянул в приемную, поманил пальцем секретаря.
Женщина вошла в кабинет. Мастодонт запер дверь на ключ изнутри:
- Люблю, Маш, когда по-моему выгорает. Сил прибавляется. - Подвел
женщину к подоконнику. Усадил. - Кровь по жилам, кураж и все такое... -
крепкие руки Мастодонта гладили тугие бедра женщины, обтянутые матовой,
тонкой черной тканью.
Мастодонт рывком задрал юбку женщине, ее голова запрокинулась, волосы
цеплялись за зеленые листья цветов в горшках...
Глаза Мастодонта заволокла белесая пелена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50