Р.Тиджера. Отпер дверь и вошел.
Я очутился в маленькой темной прихожей, на обстановку которой ушли, вероятно, все доходы хозяина. Там было два кресла, курительный столик из магазина уцененных товаров, приобретенный в сельской лавке торшер, покрытый пятнами деревянный стол с несколькими старыми журналами на нем. За моей спиной щелкнул замок, и прихожая погрузилась во мрак, лишь сквозь матовое рифленое стекло в двери чуть проникал свет. Я подошел к торшеру, дернул за цепочку выключателя и прошел к внутренней двери. На ней значилось: "Х.Р.Тиджер. Посторонним вход воспрещен". Она была незаперта.
За этой дверью находился квадратный кабинет с двумя выходящими на западную сторону окнами с очень пыльными подоконниками. Занавески были раздвинуты. В кабинете стояли два грубо сработанных деревянных стула, вращающееся кресло и приземистый стол, на котором не было ничего, кроме старого пресс-папье, дешевой подставки для ручек и круглой стеклянной пепельницы с пеплом от сигар. В ящиках стола валялись какие-то пыльные бумажки, несколько скрепок, аптечные резинки, перышки, грязные промокашки, четыре непогашенные двухцентовые марки, конверты и формы для счетов.
Мусорная корзина была полна хлама, на исследование которого я потратил почти десять минут. По истечении этого времени я знал следующее: Х.Р.Тиджер был зубным техником, выполняющим в своей лаборатории заказы для нескольких не особо процветающих дантистов того типа, чьи грязные кабинетики располагаются на вторых этажах над магазинами и лавками в дешевых домах без лифтов; дантистов, которым не хватает ни квалификации, ни оборудования, чтобы заниматься подготовкой стоматологических материалов собственноручно, и которые предпочитают давать заказы людям, столь же несостоятельным, как и они сами, нежели отсылать эти заказы в большие, великолепно оборудованные лаборатории, где им ничего не дадут в кредит.
Я нашел одну важную вещь - домашний адрес Тиджера: 1354В, Тоберман-стрит. На старом счете за газ.
Я запихал мусор обратно в корзину, выпрямился и прошел к деревянной двери с табличкой "Лаборатория". На двери висел новый автоматический замок, отмычка к нему не подходила. Я выключил в прихожей свет и вышел.
Я вызвал лифт и, когда он поднялся, прокрался бочком за стул Попа Грэнди, пряча ключ за спиной, и повесил его на место. Ключ звякнул о стенку. Грэнди ухмыльнулся.
- Он смылся, - сказал я. - Должно быть, прошлой ночью. Наверное, много чего стащил с собой. Стол почти пуст.
Поп Грэнди кивнул:
- Два саквояжа. Я бы, правда, и не заметил. Многие носят саквояжи. Я решил, что он отправился развозить заказы.
- Какие такие заказы? - спросил я.
- А такие: зубы вставные, которые не подходят ни к одной пасти, сказал Поп Грэнди. - Для таких старых дурней, как я.
- Вы бы не заметили, - сказал я, пока он возился с раздвижными решетками, - вы бы не заметили, какого цвета глаз у пролетающей в пятидесяти футах колибри?
Старик ухмыльнулся.
- Что он сделал?
- Пойду к нему домой и выясню. Скорей всего, он предпринял путешествие в никуда.
- Я бы поменялся с ним местами, - сказал Поп Грэнди. - Даже если он всего-навсего дернул во Фриско и там попал за решетку, я бы с удовольствием поменялся с ним местами.
26
Широкая и пыльная Тоберман-стрит. Номер 1354В - квартира на верхнем этаже бело-желтого дома, вход в нее - с веранды, рядом с дверью, на которой значилось: "1352В". Входы в нижние квартиры находились один напротив другого по обеим сторонам веранды. Я продолжал звонить даже после того, как убедился, что мне никто не откроет. В таких домах всегда где-нибудь поблизости обитает всезнающий из-окна-смотрящий.
И действительно, вскоре дверь под номером 1354А распахнулась, и из-за нее выглянула маленькая женщина с блестящими глазами. Ее темные свежевымытые кудряшки были сплошь утыканы заколками для волос.
- Вам нужна миссис Тиджер? - пронзительно прокричала она.
- Мистер или миссис.
- Они уехали в отпуск, вчера ночью. Собрались и уехали очень поздно. Похоже, отъезд был неожиданным.
- Спасибо. А на какой машине они уехали?
За ее спиной вдруг грянул душераздирающий диалог из какого-то любовного сериала и хлестнул меня по лицу, как мокрое кухонное полотенце.
- Вы их друг? - подозрение слышалось в ее голосе так же отчетливо, как слова бездарной радиопьески за ее спиной.
- Вам нечего беспокоиться, - развязно сказал я. - Все, что нам надо, - это наши деньги. Существует много способов узнать, на какой машине Тиджеры смылись.
Женщина наклонила голову к плечу, прислушиваясь.
- Это Бейла Мэй, - сообщила она мне с печальной улыбкой. - Она не пойдет на танцы с доктором Майерсом. Этого я и боялась.
- О, черт, - сказал я, вернулся к машине и поехал обратно в Голливуд.
В офисе никого не было. Я прошел в кабинет, открыл окна и опустился в кресло.
Кончался еще один день; воздух был устал и скучен; с проспекта доносилось тяжелое урчание разъезжающихся по домам автомобилей, а Марлоу сидел в своем офисе, потягивая виски и перебирая дневную почту. Четыре рекламы; красивая открытка из отеля в Санта-Роза, где я прожил несколько дней в прошлом году в связи с одним расследованием; длинное, скверно напечатанное письмо от некоего Пибоди из Сосалито, основной и слегка расплывчатый смысл которого заключался в том, что по образцу почерка подозреваемого можно воссоздать полную картину глубинных душевных качеств индивида, соотнесенных с системами и Фрейда, и Юнга.
В этот конверт был вложен другой - с адресом Пибоди. Когда я смял и отбросил в сторону это послание, я вдруг представил себе трогательного старого перца с длинными волосами, в черной фетровой шляпе и черном галстуке-бабочке, сидящего в кресле-качалке у окна на ветхой веранде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65