Перед
земляками он был чист: его покупки ехали в прежнем направлении. Только
их увозил другой человек. Веселок же высчитал, что ему нет места в род-
ном доме. Нет, он не блудный сын. Все гораздо сложнее. Уже поздно начать
жизнь с нового листа.
В столицу он вернулся утром. Дул ветер. В лицо, как дробь, били сухие
льдинки. Было больно, Веселок все время отворачивался от них. Тщетно.
Москва не хотела его принимать назад. Куда ты приехал, Веселок, у тебя
есть, где поселиться?
Не беспокойтесь. Веселка ждала женщина. Она уже, закутавшись в черный
платок, была на вокзале и ждала его приезда. У Веселка сразу же потепле-
ло на душе.
Его ждала двуличная женщина, Замарашка. Она могла убить, и обласкать,
как мать, и напоить жизненным соком, как любовница. Она могла сжечь, она
могла зажечь огонь в душе. Веселку вдруг стало смешно, и он смело шагнул
навстречу своему московсому Минотавру.
- Ты каким образом? - спросил он.
- Теб жду, - улыбнулась она, освобождая его руку от пустого пакета с
развратной женщиной на лицевой стороне.
- Зачем это? - удивленно спросила она.
- Там зубная щетка.
Она вывернула пакет наизнанку, нашла только дырочку на дне.
- Не переживай, - улыбнулась женщина, - у меня в ванной найдетс за-
пасная.
Как все просто стало после ее слов. У него есть приют, у него есть
женщина, даже зубная щетка.
В ее квартире, где мирно стучали модные ходики, они встали рядом с
кроватью и растерянно посмотрели друг на друга.
- У меня срочные дела, - смущенно сказала она.
- И мне надо поспать, - убедительно произнес он.
Дверь хлопнула, щелкнул замок. Веселок пошарил в дырявых карманах и
тут же нашел ключ от своей квартиры. Постояв минутку в нерешительности,
он выбросил его в мусорное ведро. Страх охватил его. Веселок ведь знал,
что душа бессмертна, знал, как и всякий интеллигентный человек, что он
снова появится в жизни, только сменит обличье, и все равно ему стало
страшно.
Он принялся как бы блуждать поквартире, зашел на кухню, на плите об-
наружил свежесваренный борщ. Запах обалденный. Не этим ли запахом зама-
нила она его обратно? Да! Веселок очень земной человек! Он всегда готов
сойти с пути ради ветчины с горошком.
Веселок попробовал борща. Оказался несоленым. Обидевшись, он разва-
лился на кровати прямо в ботинках. Странно, что он их еще не снял, как
будто убегать собрался. А куда? Его же заперли в этой квартире! Веселок
подергал дверь. Как влитая. "Сам виноват", - подумал Веселок. Да, лежал
бы сейчас на сытой пуховой перине и слушал бы, как подвывает ветер в
трубе.
Веселок представил себя, охваченного пламенем, и чуть не лишился
чувств, но отвлекся на телефонный звонок. Ее голос. Грубоватый, ласковый
и немного заискивающий.
- Ты считаешь меня виноватой?
- Ты не предупредила меня, все подстроила тайно.
- А разве ты не догадывался? Сам же говорил, что у меня на первом
месте здоровье человечества, а потом уже личные привязанности.
Она вдруг заплакала. Веселок растерялся, прохрипел в трубку: ты чего?
- Ты мне дорог, - ответила она.
- Так отпусти меня.
- Куда?
- Но я боюсь боли.
- Мы тебе сделаем укол, ты ничего не почувствуешь.
Она положила трубку. Веселок от отчаяния потерял сознание, когда по-
нял, что это произойдет скоро.
Они открыли дверь своим ключом. Трое. Среди них была молоденькая жен-
щина, которую Веселку вдруг захотелось неистово обнять, заключить в свои
истерические объятия. Он было рванулся, но, наткнувшись на властные
взгляды мужчин, обмяк, задрожал всем телом. Мужчины не имели сострада-
ния, они были платными исполнителями.
- Зачем же вы так неожиданно? - пожаловался им Веселок, - При вас же
дама, а вдруг я голый по квартире хожу.
Мужики удивленно посмотрели на него. Но человека в нем так и не уви-
дели.
- Собирайся!
Веселок на тяжелых ногах подошел к вешалке, снял пальто, недоуменно
понимая, что эта вешь из драпа его переживет. Переживут и ботинки, поти-
хоньку сгниют на городской свалке, если только палачи не разделят его
одежду.
Веселок посмотрел себе под ноги, удивилс все же ветхости своей обуви,
но сейчас, вот в эту минуту, ему не стыдно было шагать в ней. Вещи для
него уже не имели значения. А для них, он подумал о своих сопровождаю-
щих, не имеет значения его жизнь. Как вешь, с которой обращались плохо.
Его вывели из квартиры. Щелчок замка нанес ему острую боль. Впереди
идущая женщина, понявшая вдруг величие момента, старалась ступать осто-
рожно, чтобы не так громок был стук каблучков. Веселка расстрогал этот
поступок, хотя он понимал, что конец его жизни не высокое событие. Он
потратил ее в погоне за иллюзиями: то за идеальными женщинами, то за от-
ветами на бесполезные вопросы, то захотел стать святым, потому что захо-
тел бессмертия, славы.
Эх, ничего не получилось у тебя, Веселок, но ты не спеши, ты подумай,
ты ведь до сих пор не понял, как по-настоящему надо жить, Веселок.
Ты не можешь идти? Ты устал, Веселок? Что ж, присядь, отдохни перед
ослепительным светом новой иллюзии.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23